Штефан Шуриг, член всемирного совета по вопросам будущего World Future Council:
— Необходимо переосмыслить понятие города и снова сделать его самодостаточным, не поступаясь при этом ни уровнем благосостояния, ни уровнем вовлеченности общества в процесс принятия решений. Прежние «агрополисы» давно стали «петрополисами» и теперь должны превратиться в «экополисы», чтобы их поступательное развитие оставалось устойчивым. Мир будет идти в сторону мегаполисов, оказывающих отрицательное воздействие на окружающую среду, поэтому нужно полностью изменить не только систему энергоснабжения, но и строительные материалы (например, уходить от цемента к большему использованию древесины, биомассы и т. д.).
Феликс Маттес, координатор исследований Экоинститута в сфере энергетической и климатической политики:
— Сокращение доли угля в генерации электроэнергии имеет важное политическое значение с учетом возраста оборудования, видов угля (бурого или каменного) и местонахождения основных объектов угольной промышленности (электростанций и горных выработок). Например, экономически слабый восточногерманский регион Лаузиц, где расположены относительно новые электростанции на буром угле с высокими выбросами СО2.
Михаил Юлкин, генеральный директор Центра экологических инвестиций:
— Парижское соглашение установило определенные стандарты, но на самом деле мировую экономику невозможно отрегулировать с помощью договора. Движение должно начинаться «снизу» за счет развития прорывных технологий, например в сфере возобновляемых источников или хранения энергии. Внедрение таких технологий постепенно сделает рынки ископаемых энергоресурсов «рынками покупателей», что приведет к перераспределению власти в системе международных отношений. Например, в России есть лесопильное предприятие на Урале, которое использует возобновляемую энергию. В то же время в России отсутствуют меры по стимулированию трансформации энергетического сектора, по выбросам CO2 даже нет надежной статистики, а борьба с глобальным потеплением не является стратегической целью. Чтобы изменить ситуацию, климатическая политика должна стать значимой для тех, кто определяет стратегию развития страны. Работу по этому вопросу мог бы взять на себя Институт стратегических исследований.
Владимир Сливяк, сопредседатель экологической общественной организации «Экозащита»:
— Россия специфически подходит к энергетическому использованию угля. Так, в регионе Кузбасс на западе Сибири общественность традиционно не была негативно настроена по отношению к углю, так как борьба с глобальным потеплением не является для жителей политическим приоритетом. Тем не менее сегодня противников разработки угля становится все больше, так как люди начинают опасаться за свое здоровье: особенную опасность представляет токсичная зола, которая образуется в результате сжигания угля, а затем оседает в прудах при электростанциях в виде шлака. Если такие пруды в дальнейшем пересыхают, то зола свободно разносится ветром.
Доктор Рольф Петри, международный эксперт по вопросам структурных преобразований, регулирования добычи полезных ископаемых и охраны окружающей среды:
— В Германии таких прудов просто не может быть, так как зола используется в дорожном строительстве и других работах, то есть представляет собой востребованный на рынке материал. Действующий федеральный закон о горных разработках принят еще в 1980-е годы и фактически представляет собой закон о сырье, а также определяет, кто должен финансировать возмещение остаточного экологического ущерба: ответственность за это несут компания и ее правопреемники, а в случае их отсутствия — государство. Таким образом, исключается существование бесхозных заброшенных площадей, не соответствующих санитарным нормам,— ситуации, которая была характерна для бывшей территории ГДР после 1990 года.