Вчера завершился визит в Россию председателя германского бундестага ВОЛЬФГАНГА ТИРЗЕ. В Москве господин Тирзе, приехавший во главе парламентской делегации бундестага, встречался, в частности, с главой МИД РФ Игорем Ивановым и своим российским коллегой Геннадием Селезневым. Перед тем как покинуть Россию, он ответил на вопросы корреспондента Ъ АНТОНА Ъ-ЧЕРНЫХ.
— Сегодня популярность канцлера Шредера и красно-зеленой коалиции в Германии очень низка. Удастся ли им удержаться у власти до конца срока?
— Да. Нынешнее федеральное правительство проводит необходимые реформы, которые на протяжении последних двадцати лет постоянно откладывались. Они проходят болезненно, что отрицательно сказывается на настроении избирателей и популярности кабинета. Но все-таки большинство немцев убеждены в необходимости таких реформ.
— Консервативная оппозиция выдвинула свой план реформ, альтернативный предложенному канцлером Шредером плану "Agenda 2010". Как вы считаете, будет ли оппозиция помогать правительству проводить реформы или, напротив, станет всячески мешать, чтобы попытаться отправить кабинет в отставку?
— Я должен вам возразить: у них нет общего плана реформ. Оппозиция объявила о том, что будет поддерживать те инициативы, которые ей кажутся разумными. Все остальные она намерена отклонять, пользуясь большинством в бундесрате (верхняя палата германского парламента.—Ъ).
Сейчас мы переживаем интересные времена: грядут реформы на рынке труда, в системах здравоохранения и пенсионного обеспечения. Правительству необходимо по каждому отдельному предложению получить большинство в бундестаге, добиваться согласия оппозиции в бундесрате, и при этом оно должно постоянно идти на компромиссы.
— Оппозиция критикует канцлера и за его позицию по Ираку. Считаете ли вы, что иракский кризис сблизил Россию и ФРГ? Как в связи с этим вы оцениваете свой визит в Москву?
— Существует большое сходство в подходах наших стран к этой проблеме. Мне в Москве неоднократно выражали благодарность за германскую позицию по иракскому вопросу. Сейчас нам необходимо совместно с полной ответственностью решать насущные проблемы восстановления страны, оказания Ираку гуманитарной помощи, создания политического порядка и обеспечения стабильного развития в регионе в целом, что подразумевает и урегулирование палестино-израильского конфликта.
Наряду с этим существует совместная заинтересованность в том, чтобы ООН снова получила должный статус в решении международных конфликтов. Необходимо добиваться того, чтобы война не стала восприниматься как само собой разумеющееся средство политики. При обсуждении и решении этих вопросов Германия и Россия должны сыграть важную роль. При этом у нас не должно быть постоянного конфликта с Америкой, единственной оставшейся сверхдержавой. Мы должны работать в союзе с США.
— Какие причины могли заставить Россию поддержать в иракском вопросе Герхарда Шредера и Жака Ширака? Что они пообещали президенту Путину?
— Как мне судить? Я не разбираюсь во внутренней кухне российской внешней политики, которая, как и любая другая, представляет собой сочетание принципиальных убеждений и прагматичных интересов. У меня такое убеждение, что в Европе существует положительный опыт решения конфликта, который был намного опаснее иракского. Конфликт между Востоком и Западом был разрешен мирными средствами. Я считаю, что на этом положительном опыте можно строить будущую международную политику.
— Как дальше будут развиваться отношения Европы и США? Собираются ли ФРГ и Франция, которые недавно провели в Брюсселе оборонный саммит, создавать альтернативу НАТО?
— Усиление сотрудничества в европейской части НАТО не должно заменить альянс. Речь идет об укреплении европейского участия с тем, чтобы Европа была более дееспособной в военном отношении. Эта инициатива открыта для участия других европейских стран.
— Вы хотите сказать, что оборонная инициатива Европы случайно совпала по времени с обострением отношений с США?
— Речь идет об укреплении европейской опоры внутри НАТО. Когда европейцы критикуют конкретные политические решения США, они должны быть готовы сами взять на себя больше международной ответственности в области безопасности. А для этого они должны обладать соответствующими возможностями.