Чемпионка Олимпиады-1996 и золотой призер чемпионата мира по велоспорту 2002 года в шоссейных гонках с раздельным стартом Зульфия Забирова — чуть ли не единственный реальный претендент от России на одну из медалей Игр 2004 года в Афинах. Однако, не получая необходимой поддержки от федерации велоспорта России, спортсменка вынуждена прервать тренировки и выступления. С ЗУЛЬФИЕЙ ЗАБИРОВОЙ встретилась в Москве корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА.
— Неужели после вашей замечательной победы на чемпионате мира в Зольдере у вас с президентом федерации велоспорта России Александром Гусятниковым не было конструктивного разговора про вашу дальнейшую жизнь?
— Он мне сказал "поздравляю", и все. У меня, признаться, сложилось впечатление, что до старта он в меня просто не верил. Хотя в случае, если бы мы затем выиграли групповую гонку, чего, увы, не случилось, нам бы, возможно, дали премию в $10 тыс. А что, индивидуальная гонка — это не гонка, что ли, не медаль? Ну и стала я затем жить, как обычно: сама с тренером Владимиром Ревой и Феличе Путтини, моим бойфрендом, начала планировать новый сезон, сделав упор на выигрыш нескольких престижных весенних гонок, в том числе аналога мужской Милан--Сан-Ремо и многодневки в Испании. И добилась своего. Так или иначе, но я много-много потратила, чтобы выиграть и чемпионат мира, и последующие гонки. А что получила взамен? Одно разочарование. Жизнь моя не изменилась никак. Я же считаю, что у спортсмена должна быть мотивация, чтобы идти к следующей цели. Но пока, кроме очередного чемпионата мира и Олимпиады, которые, похоже, не нужны в России никому, кроме меня самой, иной перспективы у меня нет.
— А что в итоге произошло с проектом российской женской велокоманды "Итера", в которую вас усиленно приглашали?
— Точно не знаю, есть ли она сейчас вообще. Во всяком случае, за границей я ее так и не видела. Слышала, что из-за множества организационных трудностей эта команда не успела заявиться на гонки Кубка мира и в итоге ее будто бы закрыли. А ведь господин Гусятников, зовя меня в нее, обещал суперкоманду. Но я выбрала итальянскую AKI, на 60% состоящую из россиянок, поскольку мне не понравился ни состав будущей "Итеры", ни ее проект в целом.
— Предчувствовали подвох?
— Видите ли, до этого проекта уже была одна женская итальянско-русская команда "Итера". Состав ее был, безусловно, достойный, назову лишь Ольгу Слюсареву, Валентину Полханову и Юлию Мартисову, но при этом я собственными глазами видела, в каких условиях живут гонщицы, и своими ушами слышала, что они сами говорили о команде. Одного того, что им месяцами не платили зарплаты, согласитесь, вполне достаточно, чтобы сделать выводы о непрофессионализме как собственно команды, так и ее отцов-основателей, а также представить себе, что очередной их проект будет строиться по таким же принципам, и не поверить в него.
— Но в AKI, как понимаю, возникли свои сложности?
— Эта команда по-своему совершенно замечательная, за нее, помимо меня, выступают такие известные гонщицы, как Светлана Бубненкова и Юлия Мартисова, а также молодая перспективная Елена Шалаева, все мы очень дружны между собой, да и организация великолепная. Одна беда — у команды нет своего спонсора, и она держится на энтузиастах, которые для того, чтобы мы как-то выживали и соревновались, в буквальном смысле достают деньги из своих карманов. Но каждая иностранная гонщица из AKI, в отличие от нас, россиянок, имеет солидный рекламный контракт с личным спонсором, заключенный с помощью своих национальных Олимпийских комитетов и федераций. Суммы их годовых стипендий, таким образом, колеблются в пределах от $50 тыс. у швейцарок и немок до $100 тыс., которые получают, к примеру, голландские велосипедистки — кандидаты в свои олимпийские сборные. Естественно, наши зарубежные коллеги не могут взять в толк, отчего же мы, русские, не можем найти себе спонсоров в России?
— А как же пресловутая "Итера", логотип которой красуется в том числе и на вашем комбинезоне как члена российской сборной?
— Сама я с этим вопросом к Игорю Макарову, президенту компании, которая является вот уже несколько лет официальным спонсором российской велофедерации, не обращалась. Так и гоняюсь, ничего практически не зарабатывая и получая лишь президентскую стипендию в 15 тыс. рублей. Мне в России часто задают вопрос, мол, вы постоянно что-то выигрываете, наверное, получаете бешеные призовые? Так вот, стыдно признаться, что, например, за победу в испанской многодневке я в ведомости расписалась за... 30 евро, а победительница прошлогоднего Giro D`Italia Светлана Бубненкова, только не смейтесь, получила, поделив премию в 380 евро между шестью своими помощницами,— лишь 60. Я постоянно терзаюсь вопросом, неужто, занимаясь, прямо скажем, очень тяжелым видом спорта и выиграв Олимпиаду и чемпионат мира, уж не говорю еще о нескольких своих медалях с мировых первенств, я так ничегошеньки и не стою? Какой же мне смысл тянуть эту лямку дальше, раз я не чувствую взаимности со своей страной? Чтобы у меня вновь появился стимул к дальнейшим тренировкам и выступлениям, мне как воздух необходим свой личный спонсор.
— На днях собственными глазами наблюдала, как господин Гусятников пригласил вас на, скажем так, конфиденциальную беседу...
— Я просила его помочь мне заключить личный спонсорский контракт с компанией "Итера", ведь по регламенту Международного союза велосипедистов (UCI) на майке чемпионки мира, в которой я буду выступать весь оставшийся сезон, имею право разместить логотипы любых своих личных спонсоров. Так почему же не "Итеры"? Больше того, я никак не могу взять в толк, почему за логотип этой же компании, размещенный на моей национальной форме, я тем не менее не получаю от нее ни копейки? Тот же регламент UCI позволяет мне в случае, если у меня нет финансовых обязательств перед национальным спонсором, этот логотип с формы убрать и заменить на любой другой. Господин Гусятников обещал мне переговорить с господином Макаровым, и я до сих не потеряла надежды, что "Итера" станет в конце концов моим спонсором.
— Владимир Рева обвиняет господина Гусятникова еще в одной серьезной вашей проблеме, требующей, по его мнению, немедленного разрешения...
— Мы оба считаем, что меня вдобавок ко всему просто-напросто еще и ограбили. По договору о моей совместной подготовке, который заключили несколько лет назад между собой Москва и Ростов-на-Дону, где я долго жила, выросла как спортсменка и стала, наконец, олимпийской чемпионкой, я до сих пор, несмотря на то что приобрела квартиру и живу в столице, числюсь ростовчанкой, и мое финансирование, если в какой-то степени и осуществляется, то только ростовской стороной. Москва в этом не принимает никакого участия. В свою очередь, губернатор Ростовской области заключил контракт с местным спорткомитетом, по которому всем ростовчанам — чемпионам мира 2002 года на заблаговременно переведенные им на счет спорткомитета средства в виде премий предоставляются квартиры в Ростове-на-Дону. Так вот, когда подвели итоги прошлого года, то по документам моя медаль значилась за городом... Москвой. И, естественно, поэтому я от Ростова так ничего и не получила. Когда же Рева пошел в спорткомитет прояснить ситуацию, там ему сказали, что решение записать меня как чемпионку мира за Москвой приняла... Федерация велоспорта России. Таким вот образом, за мой счет, господин Гусятников, видимо, рассчитался с Москвой за то, что она оказывает существенную помощь в проведении соревнований. А я вообще не знаю, положено ли в Москве что-либо за золотую медаль? На днях, правда, Гусятников вместе с президентом московской велофедерации Леонидом Хмелем клятвенно пообещали мне все-таки выдать некую компенсацию. Но пока я эти деньги не буду держать в руках, слова чиновников останутся для меня просто словами.