После окончания финального матча чемпионата мира, в котором канадцы в овертайме вырвали победу у шведов, корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ побеседовал с его героем Энсоном Картером, забросившим решающую шайбу, и Матсом Сундином, признанным лучшим игроком турнира.
Энсон Картер: споры бессмысленны
— Вы сразу поняли, что гол был, или ждали, когда арбитр объявит об этом?— Сразу понял. Я видел в том эпизоде все. Когда голкипер отбил первый бросок, я понял, что он потерял позицию и не успеет перекрыть противоположный угол, бросился за шайбой за ворота и пустил ее мимо него. Она должна была пересечь линию... В конце концов, судья решил, что был гол, значит, споры бессмысленны.
— Показалось, что после гола вы упали на колени и начали молиться...
— (Смеется.) Нет, я, конечно, не молился, но на колени действительно захотелось упасть. Ведь только что я забил самый важный пока гол в своей жизни. Может быть, когда благодаря моему голу будет завоеван Кубок Стэнли, испытаю чувства сильнее, но я ведь не выигрывал Кубки Стэнли. В этом году мой клуб New York Rangers вообще не попал в play-off. Поэтому на чемпионат мира я ехал с особым настроением — как бы взять реванш за клубные неудачи.
— Вы были в составе канадской сборной, которая завоевала золотые медали в 1997 году. Можете сравнить эти две команды?
— Шесть лет назад у нас было несколько суперзвезд — Роб Блэйк, Оуэн Нолан, Крис Пронгер. Здесь было больше молодых игроков. Однако думаю, что Дэни Хитли, Дэниэл Брир, Райан Смит ничуть не хуже тех партнеров, с которыми я играл в 1997 году.
— А какая победа далась труднее?
— Тяжело сравнивать. Тогда в финале мы играли три матча. Теперь был один, в котором все решалось и в котором нельзя было допустить ошибок.
— Финляндия, получается, для вас — счастливая страна?
— (Смеется.) Получается, так. Уже второй раз я здесь, в Хельсинки, выигрываю чемпионат мира... Кстати, я заметил, что в Финляндии почему-то много болельщиков сборной Канады. В других европейских странах нас так не поддерживают.
— В чем все-таки сила вашей сборной?
— В том, что у нас не было ни одного человека, от которого зависело все. Были матчи, когда здорово играл Брир, были игры, когда решающий вклад вносили Хитли или Шейн Доун. Теперь моя очередь — хорошо, что она пришлась именно на финал.
— Скажите откровенно: вы чувствуете, что Канаде интересен чемпионат мира?
— Конечно, интересен! Я знаю, людям у нас не нравится то, что европейцы постоянно обыгрывают канадцев. Это здорово, что мы показали всем: Канада по-прежнему сильнее всех в хоккее.
— Но многие говорят, что на самом деле для канадских игроков существует лишь Кубок Стэнли. Все остальные турниры и призы — так, ерунда.
— Эти люди ошибаются. И ошибаются те, кто думает, будто мы едем на чемпионат мира, как на прогулку. Мы выкладываемся на 110 процентов вне зависимости от того, кто против нас выходит — датчане, швейцарцы, немцы. Иначе не стоит надевать свитер сборной Канады.
— Вы приедете на чемпионат мира на следующий год?
— Я не приезжаю в сборную лишь в двух случаях: если играю в Кубке Стэнли и если у меня серьезная травма, требующая операции.
— Сейчас вы возвращаетесь в Канаду?
— Нет, отмечать победу буду в Париже. Проведу там пару дней. Я еще не видел ни Эйфелеву башню, ни Лувр... Потом на Барбадос — неделю или две греться на солнце. Телу нужен отдых.
— А почему Барбадос?
— Оттуда мои родители. Но сам я родом из Торонто. Там все играют в хоккей.
Матс Сундин: лучше уж овертайм, чем буллиты
— Что вы думаете по поводу решающего гола. Был он или нет?— Даже не хочу говорить на эту тему. Я верю, что у судей была такая видеокамера, с помощью которой они точно увидели, что шайба пересекла линию. Иначе бы ее не засчитали... Гораздо обиднее, что мы упустили шанс не доводить дело до овертайма.
— Почему упустили? Все ведь было на вашей стороне?
— Все. Были моменты, была хорошая игра. Но давайте отдадим должное канадцам. Они цеплялись, несмотря на то что проигрывали, закрыли Форсберга. Забили в конце первого периода, не позволив нам уйти на перерыв, ведя 2:0. Тот гол, можно сказать, подарил им жизнь... А я, конечно, буду вспоминать, как в конце третьего периода вышел один на один и не смог забросить шайбу. Если бы забросил, все было бы решено.
— Овертайм в финале чемпионата мира был экспериментальным: играли "четыре на четыре". Вам понравился эксперимент?
— Если честно, то было как-то не по себе. Казалось, что вокруг слишком много свободного пространства. Вообще-то, по идее, в такой ситуации европейские хоккеисты, которые привыкли к большим площадкам, должны были иметь преимущество. Но, по-моему, канадцы адаптировались к игре "четыре на четыре" очень легко. Просто у них в составе было много быстрых игроков. Но в любом случае лучше уж решать все в овертайме, какой бы он ни был, чем серией буллитов.