премьера метро
В Москве — давно не виданное событие. Открылась новая станция метро "Парк Победы", заложенная еще в 1987 году, но надолго забытая под землей. Открывать ее приехал Юрий Лужков (репортаж об открытии — на стр. 3). Подлинным ее украшением стали панно работы президента Академии художеств Зураба Церетели. Поскольку основное число читателей Ъ до этой станции вряд ли доберутся, до работ господина Церетели по заданию редакции опустился обозреватель Ъ ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Приезжающие смотреть станцию "Парк Победы" прежде всего бросаются к майоликам Зураба Церетели, и не все радуются. Майолики на первый взгляд так себе.
Одна посвящена теме победы 1945 года и изображает всенародное празднество с салютом и голубями мира вокруг монумента солдату-освободителю скульптора Вучетича. Можно в принципе подумать, что действие отчасти происходит в Берлине, в Трептов-парке, но на самом деле, наверное, нет, и солдат Вучетича — это образ, который Зураб Церетели использовал как уже найденный, не утруждая своей фантазии. Видимо, этот момент как-то раздражал самого мастера, потому что солдата-освободителя он в майолику перевел без любви. Обычно изображения памятников как-то оживляют изваянных, то есть нарисованные статуи ведут себя как живые люди, но тут мастер подчеркивал, что это именно бронза, а не живой солдат и девочка, причем подчеркивал в основном темным цветом лица. Из-за этого сам солдат приобрел вид очень рослого и мускулистого зулусского воина, а девочка из-за чумазости и глупых ужимок вообще стала какой-то обезьянкой. Остальные персонажи — солдаты, гражданские радующиеся, женщины и дети — более живы и живописны, хотя монументальная майолика (личное изобретение господина Церетели, у которого на это дело патент, никем, впрочем, не востребованный) — очень трудный для восприятия жанр. Двуцветная лепка лица (более темный — тени, светлый — солнце) — очень уж обобщенный прием, персонажи выглядят так, будто у них облезает кожа и из-под землисто-зеленой, военной, вылезает новая светлая кожа победной весны. Но в целом, повторю, второстепенные персонажи ничего, особенно хороши солдаты в зеленых плащах и касках — они выглядят как веселые лесные грибы. Вообще по позам, некоторой лубочности рисунка, выражению глупого счастья на лицах и особенно голубкам, залетевшим сюда в силу шапочного знакомства между господами Церетели и Пикассо, все это напоминает иллюстрации к советским детским книжкам.
Майолика, посвященная войне 1812 года, более удачна. Русские военачальники стоят в ряд, как будто для торжественной фотографии, лица у всех сосредоточенные, напряженные и вдумчивые. Все — и Багратион, и Барклай де Толли — грузинистого вида брюнеты, и их шевелюры очень гармонируют с черными высокими сапогами, которые средствами майолики приобретают вид исключительной начищенности. Как сияет черная майолика! Ни одному уличному чистильщику сапог в Тбилиси и не снилось такое качество. На первом плане стоит единственный небрюнет, седой Кутузов, он ниже остальных на голову, в его повороте в три четверти есть легкий артистизм, он такой плотненько сбитый, с очень круглым лицом и тяжелым подбородком — видимо, веселый человек, и он разговаривает, а все остальные молчат. Каждому, кто видел сцену заседания президиума Академии художеств с высохшими и сосредоточенными бывшими советскими художниками и Зурабом Церетели во главе, совершенно очевидно, что в эту сцену Зураб Константинович внес что-то личное и поэтому она получилась какой-то более живой. Так, будто все эти достойные люди только на минутку встали попозировать, сосредоточились, а после того как вылетит птичка, вернутся к веселому пиршественному столу по поводу славной победы над супостатом. По поэтике чем-то напоминает Пиросманишвили, какой-то "кутеж тбилисских кинто по случаю победы над Наполеоном".
В общем, можно подумать, что это обычная халтура художника, который в стиле веселой расслабленности под немного фольклорный, лубочный мотив рассказывает нам что-то государственно важное — ну, типа медведей в Александровском саду у могилы Неизвестного солдата, передающих идею сказочного величия улыбчивого русского народа. Но на самом деле все не так просто. Это не отдельные произведения, это прекрасный пример синтеза искусств, то есть осмысления средствами пластических искусств архитектурного пространства.
Вообще-то в метро принято ценить прежде всего удобство, и сегодня это главная тема строительства новых станций во всем мире. Например, недавно построенные станции лондонского метро — удивительный пример высочайшей технологичности. Но у нас тема явно другая. "Парк Победы" — это две станции, два совершенно одинаковых перрона, соединенных переходом. На одну приезжаешь с "Киевской", другая — пересадочная в сторону Митина, и выход есть только из той, что на Митино. Из-за этого, приезжая из центра, чтобы выйти, нужно перелезть через две лестницы. Вообще-то это ничего, перелезем, не баре. Но поскольку на торжества по поводу открытия новой станции приехали в основном ветераны, а также немало бабушек с детскими колясками, эта идея показалась мне немного странной (в Европе на новых станциях приняты пандусы для колясок и инвалидов). Поезда тут ходят очень редко, но ни одной скамейки на перроне нет, видимо, чтобы уж окончательно доконать социально незащищенных. Так что тема станции — явно не технологическое удобство.
Скорее художественность. Но это странная художественность. На одной станции — майолика Церетели с одной стороны, а на другой — с другой, и мраморная облицовка на одной коричнево-белая, а на другой бело-коричневая (то есть везде, где был белый, стал коричневый). Архитектурно это очень нищее решение. Но нищее по-особенному. Это не хрущевские станции, облицованные кафелем, это все-таки мраморная плитка, хотя и самая дешевая. Станции изображают некую триумфальность, богатство, и кое в чем это даже получается — например, у них прекрасные в шашечку полы. Металлические, выкрашенные белым под штукатурку своды станции на фоне таких полов и облицованных мрамором стен смотрятся уж совсем дико.
Я вам скажу, что это больше всего напоминает по архитектурному образу. Это когда на вещевом рынке открывают роскошное кафе. По конструкциям это металлопрокат, все очень дешевенькое, но при этом для солидности сверху и снизу его облицовывают мраморной плиткой. И хотя видно, что плитка лежит на какой-то дешевой трухе, а все ж таки заметно и стремление к красоте.
Ну вот, таким архитектурным образом мы решили отметить наши самые славные победы — 1812 года и 1945-го. Причем предыдущая станция линии, "Киевская", посвящена той же самой теме, и там видно, как это умели делать раньше. Зураб Церетели — очень мудрый художник. Он делает майолику в полном соответствии со вкусами и представлениями людей, предел мечтаний которых о торжественности и триумфальности — мраморные полы и стены и металлические крашеные подвесные потолки, подвал, переоборудованный под фитнес-клуб. Как такие люди могут видеть победу в войне 1812 года? Как банкет для ответственных товарищей, посредине которого происходит торжественное фотографирование. А легкий грузинский акцент придает этому мягкий лиричный дух, так знакомый нам по грузинским ресторанам, который позволяет преобразить эту образную и материальную нищету в настоящий праздник. Что и требовалось изобразить.