лидер партии "Союз правых сил"
Безусловно, никакой неприкосновенности ни для кого в мире быть не должно. Сейчас существуют примеры полного отсутствия иммунитета для государственных деятелей. Например, в США законодательство на эту тему вообще отсутствует — в Америке нет неприкосновенности ни для депутатов, ни для президентов, и страна от этого ничуть не страдает. В Великобритании, насколько я знаю, та же картина. Что касается общего европейского законодательства, то оно, как правило, предоставляет иммунитет членам парламента, но не предусматривает неприкосновенности для исполнительной власти.
Проблема в том, что предоставление иммунитета чиновникам напрямую связано со степенью независимости судебной системы в стране. Если система независима, как в США, например, где Джорджа Буша избрали президентом по суду, или в Италии, то отсутствия неприкосновенности бояться не стоит. А если судебная система, как у нас, в России, то высока вероятность того, что исполнительная власть — федеральная, региональная, местная — будет использовать уголовное преследование депутатов как инструмент давления на своих оппонентов. В России, я считаю, к отмене иммунитета надо идти поэтапно. СПС, например, первый шаг со своей стороны уже сделал. В новой редакции Уголовного кодекса содержится норма, согласно которой уголовные дела против депутатов Государственной думы можно возбуждать без согласия парламента. Разумеется, окончательно отказаться от иммунитета можно только после укрепления нашей судебной системы.
Со сторонниками Сильвио Берлускони, которые требуют предоставить ему неприкосновенность, я не согласен. Потому что неприкосновенность для исполнительной власти — это нонсенс. Почти все южнокорейские президенты побывали в тюрьме за коррупцию после окончания срока своих полномочий. Японский экс-премьер-министр Танака тоже отметился в громком деле, связанном с коррупцией. Понятно, что все чиновники такого высокого ранга управляют большими финансовыми потоками, поэтому и оказываются замешаны в коррупционных скандалах. Предоставление иммунитета может лишний раз спровоцировать их на злоупотребление своим должностным положением.
Я могу привести актуальнейший для России пример политического давления на человека, который случился с моим другом Альфредом Кохом. В прошлом году он только-только успел избраться членом Совета федерации от Ленинградской области, как тут же власть завела на него дело в суде. А после того как он самостоятельно принял решение отказаться от сенаторского кресла, суд чудесным образом дело против него прекратил. Можно вспомнить примеры снятия кандидатов с выборов по суду — дело бывшего Курского губернатора Александра Руцкого или экс-мэра Владивостока Виктора Черепкова. То есть у нас суды играют настолько активную политическую роль, что доверия со стороны граждан к системе давно нет — избиратель всегда подозревает суд в приверженности правящей власти. О какой независимости здесь можно говорить?