В Еврейском культурном центре прошел показ фильма кинодокументалиста Герца Франка "Флэшбэк", на днях получившего "Нику" как лучший фильм стран СНГ и Балтии. Получить награду и представить свою картину ГЕРЦ ФРАНК приехал лично. С ним встретился корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-ЗАХАРЬЕВ.
76-летний Герц Франк, один из основателей рижской киношколы, родился в латвийском городке Лудзе. Учился на юриста, занимался фотографией, в войну работал журналистом. Прославился фильмами "Ваш билет", "Жили-были семь Симеонов", "Высший суд", "Старше на 10 минут". В 90-е уехал в Иерусалим. Во "Флэшбэке" он рассказывает свою биографию, вспоминает сестер, погибших в годы войны, показывает семейные фотографии. Значительную часть полуторачасового фильма занимает операция на сердце, которую режиссеру сделали несколько лет назад. Тогда господин Франк попросил знакомого оператора заснять все, что будут творить с ним врачи. В результате латвийский кинематографист предстает перед зрителем буквально в разрезе: перед камерой хирурги разрезают ему грудину и долго работают на открытом сердце. Вопросов после показа практически не было. Режиссеру только пожелали здоровья.
— Как возникла идея снять "Флэшбэк"?
— Флэшбэк — это вспышки прошлого. Они постоянно волнуют каждого кинодокументалиста. Вот через минуту уже этого не будет, мы не будем здесь с вами сидеть. Поэтому документалист хочет удержать это мгновение. Я начал снимать, но заболел, и жена заболела. Пришлось прекратить, а тут приехал знакомый оператор из Берлина, и я понял, что он послан Богом. Было интересно, что из этого получится.
— Почему вы считаете, что нужно показать именно эту историю, а не другую?
— Сегодня это, завтра другое. Бывает, я вспоминаю что-то, что видел десять лет назад, и вдруг увидел снова. И такое совпадение меня трогает. Каждый человек в определенной мере приемник и передатчик. Для того чтобы найти сюжет, надо быть приемником и ждать, чтобы какая-то волна стала созвучна мне и вызвала во мне резонанс.
— Вам предлагали делать фильм о Нетаньяху?
— Да, но не о министре, мне предлагали участвовать в съемках о его брате, Йони Нетаньяху, командире израильского спецназа, который освободил в Энтеббе заложников, пассажиров угнанного в Уганду самолета, и сам погиб во время этой операции.
— Фильм "Жили-были семь Симеонов" тоже об угоне самолета.
— В 1985 году я снимал в Иркутске фильм о женской колонии, и меня познакомили с семьей Овечкиных. Они были очень известны: настоящая русская семья из Сибири, мать родила 11 детей. И все они играют джаз. Я снял их тоже, картину никто не заметил. А в марте 1988 года семья Овечкиных решила прорваться на Запад и попыталась угнать самолет. Угон не удался, почти все погибли. Когда выяснилось, что это герои моего фильма, мне оставалось либо самому покончить с собой, раз я такой документалист, что снял фильм о бандитах, либо разбираться, что же случилось. Это еще один пример того, что все сюжеты идут из жизни, не надо ничего высасывать из пальца. Другое дело, что надо иметь свое мнение. Все говорили: "Они бандиты". Конечно, но они были ослеплены возможностью одним махом решить свою судьбу. В авторском комментарии я сказал, что самоубийство русской семьи — это сигнал.
— Вы не жалеете, что не остались юристом, а ушли в кино?
— Нет, конечно. Папа у меня был такой замечательный фотограф, вот он и породил во мне желание снимать. К кино пришел не сразу, а через много лет. Делаешь фотоснимки, а потом хочется, чтобы они двигались. У режиссера Виталия Манского есть такая картина, вся сплошь из кадров, которые снимали любители. Они понятия не имели, что кто-то все эти вспышки прошлого соберет в замечательное кино.