|
Звук английской сборки |
Фабрика звезд
Попасть на студию Abbey Road, объяснили нам, в принципе нельзя, а если можно, то только потому, что наша группа — это не простые туристы, а журналисты и дилеры, продающие акустические системы Bowers & Wilkins, которые (не дилеры, а системы) в этом храме музыки и звучат. Однако даже специальные экскурсанты могут побывать на студии только между семью и восемью часами утра. Потом сюда начнут подъезжать музыкальные звезды, а в их личные планы, равно как и в контракты с самой дорогой в мире студией звукозаписи, дружеская встреча с российской делегацией не входит.
К этой рок-н-ролльной Мекке фанаты съезжаются лишь затем, чтобы, подобно битлам с обложки альбома 1969 года "Abbey Road" (он и обессмертил название студии и улицы), пройти по легендарной пешеходной зебре и написать "All You Need is Love" черным фломастером на белой стене возле ворот. Англичане эту проблему решают просто: писать о необходимости любви не запрещают, логично рассудив, что проще регулярно белить стену.
Кирпич студии кое-где покрыт мхом, и видно, что кустарник на заднем дворике, в соответствии с известным "английским" анекдотом, подстригали двести лет. Если точнее, здание построено в 1831 году, а студия открылась ровно век спустя. Музейный дух отсутствует полностью. Паркетина в студии номер два прогибается от моего шага так же, как более тридцати лет назад под ногой Леннона.
— Если бы мы во второй студии сделали ремонт после того, как в ней работали The Beatles, нас бы фаны просто растерзали,— говорит сотрудник студии Питер.
Поэтому паркет потерт, белые стены из какого-то подобия ДСП, рояли обшарпанные, но зато с нескромными надписями: "Steinway". Кстати, упомянутую "All You Need is Love" из этой комнаты телевидение транслировало на 300 млн зрителей и такое было впервые в истории.
 |
| На фабрике Abbey Road самая дорогая в мире музыка - как в смысле статуса исполнителя, так и в отношении оборудования |
— Скажите, а здесь записывается Виктория Бекхем? — спрашивает наша переводчица, чьи познания о музыке, очевидно, черпаются в основном из светской хроники.
— Она пишется в более дешевой лондонской студии,— надменно отвечает Питер.
Еще на стенах постеры "Звездных войн", "Гарри Поттера", "Властелина колец". Оказывается, музыка для всех этих фильмов и многих других блокбастеров записывалась на Abbey Road. При консервативном отношении к ремонту, все четыре студийных помещения, равно как и 16 комнат, где звук переводится в цифру и обрабатывается, напичканы уникальной электроникой и акустикой. В столь ранний час в одной из комнат застаем за работой одинокого звукорежиссера.
— Собираю "мастер" Робби Уильямса! — весело объясняет он.— Вам нравится Робби Уильямс?
— So-so,— отвечаем дипломатично.
— А мне совсем не нравится,— заявляет режиссер, не отрываясь от микшерского пульта и мониторов, по которым бегут какие-то графики.— Он, по-моему, плохо моется. Хотя это его личное дело. Хуже другое. Видите эти пульты, компьютеры, колонки? Лучшие в мире. Я с их помощью убрал из записи все посторонние шумы, до мельчайшего. Но одного исправить не могу, как ни бьюсь,— Робби не попадает в ноты.
Деньги к деньгам, как известно, льнут, и за "самое лучшее в мире" звуковое оборудование Abbey Road не всегда платит по полной. У ведущих производителей техники есть интерес, чтобы она здесь была: это престижно. А акустические системы B & W, которые основатель компании Джон Бауэрс впервые поставил Abbey Road в далеком 1979 году, еще и проходили здесь тестирование. Видимо, прошли: студия до сих пор использует колонки B & W серии Nautilus-800 как источник эталонного звука при записи самых известных музыкантов и актеров.
После Abbey Road нас повезли в Ворсинг, предместье Брайтона. Там на фабрике B & W делают акустику верхнего и среднего ценового сегмента (более дешевыми моделями занимается филиал в Бредфорде).
Завод колонок
Фабрику B & W можно сравнить с Пермским телефонным заводом, где мне в юности довелось собирать телефоны, еще дисковые,— такой же, если не ниже, уровень автоматизации производства. То есть акустические системы собирают практически вручную. Но если на телефонном заводе роботов было мало из-за его общей отсталости, то здесь их мало нарочно.
 |
| Раковина Nautilus, которую разрабатывали пять лет,— не просто фантастический дизайн, но и оптимальная форма для чистоты звука |
На каждом этапе — контроль качества. Рабочий, как правило, проверяет свою работу сам — с помощью, как неловко выразилась переводчица, "глазного осмотра". По словам менеджеров фабрики, практически на любом участке человек сам в состоянии оценить качество своей работы и избавиться от бракованных деталей. (В России, ухмыльнулись мы, приходилось бы контролировать состояние самого рабочего. Вопрос о сознательности английского пролетариата, похоже, не стоит.) Если что-то плохо приклеено, найти автора нетрудно. С другой стороны, рабочему можно смело доверять. Даже на самом простом участке начинающий сборщик получает в час 5 фунтов 35 пенсов, то есть почти 9 долларов. За месяц, подсчитаем, при восьмичасовом рабочем дне и пятидневной неделе — около 1500 долларов.
Корреспонденту "Денег" удалось поучаствовать не только в "глазном осмотре", но и, продолжая лингвистический ряд, "ушном прослушивании". Соответствие динамика заданным характеристикам определяет электроника. Когда он установлен в корпус колонки (корпусы из благородных пород дерева или особых синтетических материалов
 |
| Большинство технологических операций на фабрике B&W выполняется не роботами, а вручную — и вовсе не от бедности или отсталости |
Во время нашего посещения на фабрике помимо множества разнообразных серийных колонок изготавливали несколько акустических систем под названием Nautilus. Человек в комбинезоне вроде космического полировал их корпусы в покрасочной камере и, находя невидимый со стороны изъян, удалял его, шлифуя особой бумажкой. Дама с роскошными формами, назвавшаяся Сандрой, с полным пониманием производимого на окружающих эффекта принимала интересные позы, орудуя рычагами подъемника, который перемещает корпусы на участок монтажа динамиков.
Увидеть, как делают топ-модель линейки B & W — большая удача. Эти колонки, выполненные в форме раковины моллюска и признанные специализированными журналами "возможно, лучшей акустической системой, которую можно купить", делаются исключительно на заказ. Всего их было изготовлено около трех сотен. В Россию уехало семь пар "наутилусов". Причем был натуральный анекдот: такие колонки приобрел некий нувориш, чтобы поставить их в своей ванной. "Моллюск — подходящий дизайн",— примерно так сказал он изумленным дилерам. Цена эталонных колоночек, заметим, $42 тыс. за пару. Есть модели B & W и с другими ценовыми параметрами: и по $16 тыс., и по $3 тыс., и по $800 за акустическую пару.
Университет звука
В 1982 году Джон Бауэрс организовал в Стейнинге (Западный Сассекс) исследовательский центр компании. Сегодня его не без пафоса называют университетом звука. Студентов здесь, правда, не обучают, но среди двух десятков сотрудников есть несколько профессоров. Один из них провел нас по лабораториям. Здесь много аппаратуры, колонок и динамиков разной степени собранности. Впечатляют звукопоглощающие тест-камеры: их стены обиты выпуклыми поролоновыми конструкциями, что обеспечивает полное отсутствие эха. В одном из помещений вибрацию динамиков сканирует лазерный луч, определяя, где может искажаться звук. Однако большая часть исследований проводится в форме компьютерного моделирования. Собственно, любая новая колонка сначала испытывается в виде виртуальной модели: известно сопротивление различных материалов, поведение звуковых волн в корпусах разной формы и т. д. И только потом ее выполняют в том или ином материале. Такой подход помогает придумывать остроумные технологические решения — будь то расположение твитера (высокочастотного динамика) не в "теле" колонки, а сверху корпуса, или акустическая форма динамика в виде трубы, или ямочки на поверхности низкочастотного порта, которые, препятствуя движению через него воздуха, убирают из басов специфический пыхтящий шум.
 |
| Подозрительных шумов в работе системы Hi-Fi корреспондент Ъ не обнаружил |
Главный инженер по развитию Джон Дибб, человек с внешностью Хемингуэя, поочередно ставил нам куски из оперы, джазовой композиции, блюза и популярной песенки. Каждый отрывок он слушал, прикрыв глаза (ловил нюансы), и один раз поморщился: где-то далеко за звукоизолированными стенами комнаты пролетел практически неслышный вертолет. Это было похоже на чайную церемонию или дегустацию вина — в общем, на наслаждение от чего-то изысканного. Музыку Джон Дибб выключал не резко — это было бы как холодный снежок за шиворот, а медленно снижал громкость до неуловимости звучания. Потом помощник менял акустическую систему — ставил другие колонки, и "дегустация" продолжалась.
До этого сеанса я наивно полагал, что простой человек — не профессиональный музыкант или обладатель абсолютного слуха — почувствовать разницу в звучании различных колонок не может. Если, конечно, играет не двухкассетная "балалайка", а хорошая система.
— Акустика сродни вину,— заметил в ответ на это мое наблюдение Владимир Черныш, главный редактор русскоязычной версии журнала Tomorrow`s Technology Today.— Для одних все красное сухое — одинаковое. Другие отличат плохое от хорошего. А кто разбирается по-настоящему — оценит букет хорошего вина. Так и с колонками Hi-Fi.
Я задал вопрос Джону Диббу: похоже ли изготовление акустической системы высокого уровня на то, как, скажем, Страдивари делал свои скрипки?
— Страдивари действовал интуитивно, не понимая физических параметров звука,— сказал Дибб.— Сейчас их понимают и просчитывают. Однако главный тест — просто слушать. Бывает, что все идеально, а система не звучит.
Для иллюстрации Джон Дибб показал несколько конденсаторов — деталей колонок. Сказал, что все они хороши. При использовании любого приборы выдают одинаковые характеристики звука. Но вот с этими тремя колонки не звучат, а с этим, желтеньким, поют превосходно. Физического объяснения нет. Мистика.
Еще я спросил о качестве. В том смысле, что B & W не минула глобализация: нынешний владелец компании — канадец, команда управленцев — интернациональная (продукция B & W продается в десятках стран; годовой оборот, по словам менеджера по международным продажам Роберта Хоэрмана, около $500 млн). Но качество высокое — не потому ли, в конечном итоге, что английским рабочим неплохо платят?
-- Наверное. А еще потому, что английские менеджеры любят музыку,— ответил главный инженер.