руководитель рабочей группы РСПП по вступлению России в ВТО и реформе таможенной политики, генеральный директор холдинга "Северсталь-групп"
"Пессимисты не работают там, где работаю я"
— Какие положения в новой редакции Таможенного кодекса были предложены бизнесом и остались ли какие-либо ваши пожелания неучтенными?
— Нашим главным требованием к кодексу было максимальное сокращение отсылочных норм этого документа. И по большому счету оно реализовано. Почти все таможенные процедуры и условия деятельности участников ВЭД исчерпывающим образом регламентированы в самом кодексе. Причем во многих случаях порядок их проведения расписан максимально подробно.
Кроме того, мы ставили вопрос о сокращении полномочий ГТК по таможенному регулированию, и сегодня они сведены к минимуму. ГТК вправе издавать нормативные акты лишь в случаях, прямо предусмотренных законодательством, указами президента, постановлениями правительства. Таких отсылочных норм в кодексе немного, и, как правило, они касаются второстепенных вопросов. Нормы кодекса, определяющие права и обязанности участников ВЭД, по сравнению с действующей редакцией ТК стали намного более ясными, что позволяет предполагать сокращение судебных споров с таможенными органами. Большое внимание мы уделили и тому, чтобы в кодексе был определен исчерпывающий перечень сведений, которые участник ВЭД должен предоставлять при таможенном оформлении, одновременно в документе содержится норма, запрещающая таможенникам требовать предоставления сведений, не закрепленных в кодексе.
— Кодекс, который сегодня будет рассмотрен депутатами, полностью устраивает бизнес?
— Новая редакция Таможенного кодекса очень прогрессивна, и это признают все, кто работал над этим документом. Но при этом говорить о том, что кодекс идеален и что он полностью устраивает бизнес, нельзя.
— Что требует усовершенствования?
— Например, в кодексе сохранился разрешительный порядок осуществления околотаможенной деятельности. Просто выдачу лицензий заменили включением в реестр. При этом отзыв свидетельства о наличии в реестре (то есть исключение из реестра) допускается по решению таможенного органа, а не суда, как изначально предлагал бизнес, правда, кодекс предусматривает возможность обжаловать исключение из реестра в суде. Но проблема заключается в том, что на время обжалования дела в суде решение об исключении из реестра не приостанавливается. Более справедливым было бы установление судебного порядка отзыва свидетельства либо немедленное прекращение решения об отзыве свидетельства, если бизнесмен обращается в суд.
Другой проблемой является то, что ряд выгодных для участников ВЭД положений, содержащихся в кодексе, может найти отражение в практике только при создании определенных механизмов, что еще предстоит сделать. Например, это касается права на предоставление декларации в электронном виде: в кодексе оно прописано, однако порядок его осуществления будет определяться ГТК. Есть некие опасения, касающиеся сроков таможенного оформления. Большим достижением этого кодекса является установление фиксированных сроков таможенного оформления (не позднее трех дней с момента предоставления декларации). Но при этом у таможенных органов остается небольшая, но реальная возможность его увеличивать, например требуя проведения экспертизы товаров.
Кроме того, в кодексе сохранились некоторые нормы, которые неоднозначно трактуют права и обязанности участников ВЭД и таможенных органов. Все это, разумеется, не перечеркивает того, что в целом, как я уже говорил, новая редакция Таможенного кодекса является очень прогрессивным законом. Да, он не совершенен, как, впрочем, несовершенна и наша жизнь. Нужно отдавать себе отчет в том, что Таможенный кодекс только закладывает основы регулирования, а остальное зависит от правоприменительной практики. И в этой ситуации крайне важным является наличие общественного контроля за тем, как будут осуществляться в жизни заложенные в кодексе, несомненно, либеральные и прогрессивные нормы. На мой взгляд, оптимальным является создание нового или обновление уже существующего при ГТК общественного совета, в который должны войти представители таможни, бизнеса, общественных организаций. Задачей совета будет мониторинг и анализ правоприменительной практики, готовящихся к принятию нормативных актов таможни и так далее. Работа над Таможенным кодексом показала, что при наличии желания и конструктивного подхода можно найти компромисс даже по самым проблемным вопросам.
— Таможенный кодекс действительно получился очень либеральным, но ведь у нас есть примеры того, как очень либеральные законы на практике не работают. Не постигнет ли эта судьба кодекс?
— Таможенный кодекс повторит судьбу всех либеральных законов, которые были в нашей стране. В последнее время либеральные законы при всех трудностях и непонимании все же постепенно создают базис либерального экономического общества. Я далек от того, что этот закон совершит революцию и жизнь наша завтра пойдет по-другому. Конечно, нет. Практики останутся старыми, но закон закладывает базис. И дает рамки и ограничения, с одной стороны, и стимул к изменению ситуации, ограничению плохих практик — с другой. От нас будет зависеть, как будут работать новые законы. Мы видим желание руководства ГТК, правительства к улучшению. Мы видим готовность бизнеса цивилизованно участвовать в решении важных государственных задач, что было продемонстрировано на примере работы над Таможенным кодексом. После его принятия таможенные правила должны вырабатываться путем консультации с бизнесом. На мой взгляд, бизнес должен участвовать в обсуждении таможенной практики, выработки норм, правил, политики в области таможенного дела. И сегодняшний кодекс создает для этого юридическую основу, все остальное будет зависеть только от доброй воли со стороны бизнеса и правительства.
— В новом кодексе предлагается все конфликтные ситуации решать через суд. Но ведь судебная реформа в России еще не закончена, а это значит, что обращение в суд пока не всегда является эффективной мерой. Как, по вашему мнению, бизнес будет решать эту проблему?
— По определению рассмотрение дел такого рода будет производиться арбитражным судом. Другого выхода у нас нет. Это означает, что судебная система должна быть готова к такой работе, необходима и соответствующая готовность бизнеса. Наверное, понадобится определенное время для того, чтобы и мы, и суды сумели лучше подготовиться к новым вопросам и отработать практику рассмотрения дел. Это снизит количество обращений в суд, поскольку правила игры будут четче и яснее. Наверное, общими усилиями представителей судейского и бизнес-сообщества, таможенных органов, правительства в целом мы сможем, может быть, путем дискуссии, выработки механизмов отработать эти правила быстрее. Разумеется, для этого нам необходим диалог.
— Кстати, насколько я понимаю, одним из самых дискуссионных вопросов при формировании нового таможенного законодательства был вопрос определения таможенной стоимости. Как продвигается работа в этом направлении?
— Вопросы определения таможенной стоимости решено отнести к сфере налогового законодательства. Соответствующая поправка в Налоговый кодекс уже прошла первое чтение в Госдуме и в обозримом будущем будет обсуждаться во втором чтении. Главная задача состоит в том, чтобы в Налоговом кодексе максимально четко были прописаны критерии определения таможенной стоимости. При этом изобретать по большому счету ничего не надо. Существует общепринятая мировая практика, которая, в частности, прописана в соглашениях ВТО, предусматривающая последовательное применение шести методов определения таможенной стоимости, главным из которых является цена контракта. При этом всем понятно, что предполагается определенная доля здравого смысла как со стороны импортера, так и со стороны таможенных органов. К сожалению, здравый смысл не всегда является главенствующим в вопросе определения таможенной стоимости. Поэтому для нас, как представителей бизнеса, особенно важно, чтобы разумное решение этого вопроса было закреплено законодательно. Что же касается положений Таможенного кодекса, касающихся вопросов таможенной стоимости, то они полностью нас устраивают, поскольку практически полностью исключают возможность использования произвольных, фиктивных таможенных оценок.
— Действующее законодательство предусматривает все те же шесть методов определения таможенной стоимости, однако на практике применяется, как правило, только один — на основании справочников ГТК. Не могли бы вы оценить, сколько теряет бизнес при таком порядке определения таможенной стоимости?
— На мой взгляд, вопрос заключается не столько в цифрах реальных потерь, сколько в самом факте их существования. И я очень надеюсь, что с принятием поправок в Налоговый и Таможенный кодексы этот вопрос будет снят раз и навсегда. Что же касается сумм потерь, то, насколько я знаю, российские предприятия, занимающиеся импортом оборудования, в среднем переплачивают около 2% от суммы обязательных таможенных платежей за счет неверного исчисления таможенной стоимости.
— Можете ли вы, как эксперт, оценить, сможет ли ГТК так же успешно справляться с выполнением правительственного задания по сбору платежей в бюджет после вступления в силу новой редакции Таможенного кодекса?
— Сегодня таможня обеспечивает 40% от общей суммы поступлений в бюджет. Такое положение вещей не соответствует современному пониманию того, как должна строиться современная экономическая система России. Понятно, что подобная ситуация возникла в связи с неразвитостью и слабостью налоговой системы. Сейчас налоговая система активно развивается, и, возможно, со временем ситуация изменится. Кстати, если обратиться к истории, то мы увидим, что в 1900 году таможенные органы США обеспечивали доходную часть бюджета на 90%. Сегодня это всего 1%. Очевидно, что, если мы хотим стимулировать экономику, мы должны отказаться от лишнего взимания платежей с товаров, пересекающих границу, а в долгосрочной перспективе вообще перейти к экономическому механизму, предусматривающему нулевые пошлины. Те изменения, которые мы внесли в кодекс, безусловно, накладывают дополнительные ограничения на деятельность таможенных органов, в частности в выполнении ими фискальной функции. И я считаю, что это положительный фактор. Ведь главная задача Таможенного кодекса не обеспечить хорошую работу таможни и даже не пополнить бюджет, хотя это тоже очень важно, а создать условия для эффективного развития бизнеса.
— Кодекс больше соответствует интересам государства или бизнеса?
— Весьма ошибочно и вредно представлять, что интересы бизнеса — это одно, а интересы государства — другое. Мы две части единого целого, и если будет плохо для бизнеса, экономика не будет развиваться, и в проигрыше останутся все. Главное ведь — не урвать что-то у кого-то, а соблюсти разумный баланс, и именно эту задачу мы и ставим перед собой в работе над Таможенным кодексом, и, на мой взгляд, во многом нам удалось ее выполнить.
— То есть вы оптимист?
— Пессимисты не работают там, где работаю я.
Интервью взяла КСЕНИЯ Ъ-НЕЧАЕВА