После четырехлетнего перерыва премьер-министр России Дмитрий Медведев вновь посетил с официальным визитом столицу Евросоюза — Брюссель. Главная идея визита — обсуждение экономических отношений с Европой при сохранении "санкционного" статуса России: ЕС предложено вспомнить опыт торговли с СССР 1970-х годов.
Фото: Елизавета Дмитриева, Коммерсантъ / купить фото
Формально визит был посвящен участию России в пока достаточно второстепенном для мировой повестки саммите "Азия--Европа" (АСЕМ) — форум был создан в 1996 году по инициативе Франции и Сингапура и был призван с дальним прицелом формировать повестку долгосрочного сотрудничества азиатских и европейских стран, преимущественно в экономике. АСЕМ, де-факто совместная площадка ЕС и АСЕАН, за два десятилетия существования никогда не претендовал на избыточное влияние, обсуждая раз в два года то глобальное потепление, то текущие финансовые кризисы, то протекционизм. В последнем саммите АСЕМ 2016 года Россия не участвовала в силу разногласий с ЕС по статусу Южной Осетии — притом что проводился этот саммит в Пекине. Впрочем, дело совсем не этом: последний раз глава российской исполнительной власти появлялся на официальных мероприятиях Евросоюза в начале 2014 года — и предметом обсуждений Дмитрия Медведева с ЕС и главами стран, входящих в него, равно как и с азиатскими странами, было возможное место России в мировой экономике в свете санкций.
Брюссельский саммит АСЕМ в этом смысле оказался чрезвычайно уместной площадкой для этого времени и этого места. Примерно через месяц, в ноябре 2018 года, станет более или менее понятно экономическое пространство, в котором окажется Россия после расширения санкций США. К этому времени Евросоюз, который имеет собственную санкционную программу и отчасти координирует свои санкции с санкциями США, должен определиться со своей стратегией. Наконец, страны АСЕАН (и Азии в более широком смысле) эти решения также будут затрагивать: как показывает практика, в глобальной экономике, например, китайские, таиландские или индонезийские банки не имеют возможности по умолчанию игнорировать "санкционный" статус для российских игроков — они имеют возможность или обходить ограничения (что стоит денег и увеличивает риски), или работать с российскими партнерами по спецпрограммам (что, помимо рисков и денег, требует специальных переговоров и траты временного ресурса — большинство партнеров РФ из Азии сталкивались с этим, например, в отношениях с Ираном). Соответственно, исходя из удобной конфигурации саммита, главной задачей главы правительства было начало обсуждения, которое можно резюмировать следующим образом: "Россия останется под санкциями, давайте обсудим, как все стороны будут с этим жить".
Сами по себе предметы консультаций России на саммите АСЕМ остаются за пределами публичного поля: судя по всему, идеи "скрытой" части повестки заключаются в том, чтобы запустить механизмы неофициальных и официальных переговоров по интересующему всех в отношении России вопросу. То, что привез в Брюссель Дмитрий Медведев с российской стороны, было, с одной стороны, неброско и не слишком эффектно, с другой — вполне прагматично. Об этом глава правительства достаточно много рассказывал и на официальной пресс-конференции в Брюсселе 17 октября, и в нескольких телеинтервью.
Основные положения "брюссельских предложений" России в отношении Евросоюза и Азии можно сформулировать так (хотя, конечно, официально все это звучит гораздо более расплывчато). Первое: Россия по политическим соображениям не готова в среднесрочной перспективе обсуждать какие-либо выгоды от возможной "санкционной дипломатии" в отношении себя и идти на политические уступки — в любом случае статус "страны под санкциями" в текущем режиме она сохранит, если ее торговые партнеры из США и ЕС не отменят его в инициативном порядке. Второе: расширение санкций на банковскую сферу качественно изменит положение России в мировой экономике — если санкции (предположительно США) будут распространены на российские госбанки, формат сотрудничества России как минимум с Европой неизбежно будет меняться. В интервью Дмитрий Медведев достаточно спокойно проводил аналогии между возможным будущим положением России и СССР в 1970-х годах — несмотря на то что СССР был по всем признакам "подсанкционным" государством, его сотрудничество с Европой, в том числе и в первую очередь в вопросах поставок газа, было достаточно широким, и, возможно, следует реанимировать существовавшие подходы. Третье: Россия не намерена сама заниматься эскалацией "войны санкций" новыми политическими инициативами, она готова существовать и работать и с ЕС, и тем более с Азией в сложившемся режиме статус-кво: он, разумеется, приносит убытки и России, и партнерам, но не в таком масштабе, чтобы из-за них отказываться от своих политических целей.
Иными словами, ЕС предложена программа "плохого мира" как альтернатива "хорошей войне" — и это в санкционном сюжете достаточно новый поворот. С одной стороны, Евросоюз с 2014 года никогда не был стороной, очень жестко настаивающей на "эффективных" антироссийских санкциях по сценарию "постоянно ужесточаем, чтобы додавить",— в отличие от США, где это, по крайней мере в российском понимании, единственный сценарий, однако США, в отличие от ЕС, не являются для России торговым партнером первой величины. С другой стороны, при любом расширении санкций против России Европа экономически страдает от них явно больше, чем США,— и это некомпенсируемые потери. Наконец, многие страны Азии, и в первую очередь Китай, и сами существуют сейчас в торговле с США в режиме ограничений, которые не называются санкциями, но по смыслу имеют примерно такое же влияние на экономику, что и настоящие санкции в отношении России. Предложенная российская позиция по этому вопросу — "давайте относиться к ограничениям как к данности: мы, как никто, понимаем ваши проблемы, но это не ваша война".
Разумеется, это лишь половина картины: Дмитрий Медведев вполне открыто заявлял в Брюсселе, что экономическая и политическая составляющие "санкционной войны", как в 1970-х, тесно переплетены. Политическая же составляющая в российской части АСЕМ практически не обсуждалась, а она останется ведущей частью процесса. Тем не менее важность приготовлений к постоянному будущему "торгового мира с Россией под санкциями" сложно переоценить: судя по очень спокойной реакции ЕС на правительственный визит в Брюссель, идея "обсудить плохой мир" взята в работу. Что из этого выйдет — сложно понять раньше ноября. Пока в Москве происходящее не считают настоящей торговой войной (это произойдет лишь в случае полной изоляции РФ от мировой финансовой системы), возможно, ее не случится и позже. Но даже если все пойдет по этому сценарию, рациональность России на экономических переговорах с ЕС — умеренно позитивная новость.
Впрочем, с чем-то другим в Брюссель лететь и не было смысла.