Сложившаяся в России ситуация в сфере воздействия нефтяной промышленности на окружающую среду уникальна. Для всего остального мира главная проблема — загрязнение моря в результате аварий танкеров, и только у нас наблюдается масштабное загрязнение нефтью земли. Рассчитывать на то, что в ближайшее время ситуация сильно улучшится, не приходится. Экологи признают, что нефтяные компании стали больше внимания уделять природоохранным проблемам, но они уверены, что любовь нефтяников к природе уменьшится, как только снизятся цены на нефть. При этом российское законодательство позволяет нефтяникам не особо заботиться об экологических последствиях своей деятельности.
Трубы горят
Россия в настоящее время занимает второе место в мире (после Саудовской Аравии) по объемам добычи нефти. В прошлом году наши нефтяники добыли 370 млн т нефти, но из них, по своим же данным, разлили около 3,7 млн т. Экологи говорят, что на самом деле нефтяники разливают в три-пять раз больше сырья, однако доказать это не могут.В основном загрязнение окружающей среды нефтью происходит из-за аварий на внутрипромысловых и межпромысловых нефтепроводах. В России действуют около 350 тыс. км таких нефтепроводов, и на них ежегодно, по информации экологов, происходит около 50 тыс. аварий. С учетом того, что ранее (особенно во времена СССР) проблеме разливов нефти не уделялось вообще никакого внимания, все нефтедобывающие районы, по сути, представляют собой огромные нефтяные болота, так что ликвидировать последствия новых аварий просто бессмысленно.
Примечательно, что в других нефтедобывающих странах аварии на нефтепроводах являются редкостью. Американские экологи утверждают, что за 20 лет на трансаляскинском нефтепроводе, работающем в схожих с сибирскими климатических условиях, была всего одна утечка — из-за того что нетрезвый местный житель несколько раз выстрелил в трубу из ружья. По статистике же, объемы разливаемого в результате аварий на нефтепроводах сырья за рубежом составляют не более 0,01% от общего объема добычи.
Главная причина того, что из российских трубопроводов разливается в сотни раз больше нефти, чем в других странах,— изношенность труб, многие из которых эксплуатируются с 70-х годов. Внутренняя коррозия трубопроводов в старых районах добычи нефти с каждым годом нарастает из-за того, что месторождения вступили в позднюю стадию разработки и добываемая на них нефть содержит повышенное количество сероводорода. В то же время, по данным экологов, новые промысловые трубопроводы строятся из труб низкой коррозийной стойкости — из дешевых малоуглеродистых низколегированных сталей и без противокоррозийных покрытий на внутренних и наружных поверхностях, что сильно сокращает срок их службы. Нефтяники не стремятся нести дополнительные расходы и менять трубопроводы, если они еще функционируют, а штрафы за наносимый окружающей среде вред невелики. По мнению экологов и природоохранных чиновников, ситуацию может изменить практика персональных штрафов руководителей предприятий.
Лось — 50 руб., заяц — 2 руб.
Экологи, практически смирившиеся с тем, что аварии на трубопроводах в России дело обычное, тем не менее периодически досаждают нефтяникам по разным другим поводам. Фактически ни один новый крупный нефтяной проект сейчас не обходится без громкого экологического скандала. Это касается как строительства новых трубопроводов, так и разработки новых месторождений. В России слишком много охраняемых природных зон и заповедников — любой промышленный проект для какого-нибудь из них обязательно представляет потенциальную опасность.Например, разработанный ЮКОСом проект предполагает, что строительство трубопровода в Китай пройдет через территорию Тункинского национального парка, и сейчас нефтяная компания пытается договориться о пересмотре границ этого заповедника. По данным иркутской организации "Байкальская экологическая волна", в проектных документах трубопровода ущерб для окружающей среды рассчитывается исходя из оценки одного лося в 50 руб., лисы — в 10 руб., соболя — в 20 руб., зайца и белки — в 2 руб., кабана — в 30 руб., а птиц — в 1,2-3 руб. в зависимости от вида. Впрочем, представители ЮКОСа говорят, что не сами придумали эти цифры — они предусмотрены действующим законодательством.
Проблемы разработки новых месторождений, как правило, касаются проектов на шельфах Северного, Балтийского, Каспийского, Азовского морей и на дальневосточных морских шельфах. Особенно велико возмущение экологов деятельностью нефтяников на месторождении Д-6 в Балтийском море из-за близости курортной зоны Куршской косы, а также на шельфе острова Сахалин, где обитают серые киты.
Если отбросить изначально абсурдные и невыполнимые требования ряда экстремальных экологических организаций: отказаться от всех новых нефтяных проектов да и старые свернуть, то большинство претензий экологов выглядят вполне обоснованными. Официально нефтяники выражают готовность тесно сотрудничать с экологами и решать все проблемы конструктивно, в неофициальных же беседах выражают по этому поводу серьезное недовольство, напирая на стратегические и экономические интересы страны и пытаясь обвинить экологов в сотрудничестве со спецслужбами различных стран, в первую очередь США.
Каких-либо достоверных доказательств, кроме того, что все экологические организации существуют на деньги западных фондов, в обоснование этого обвинения нефтяники не приводят. Экологи в целом не отрицают, что иногда их используют в политических целях, но утверждают, что в основном финансирующим их фондам просто "плевать на то, что делается в России" (за исключением климатических и некоторых других проблем), особенно в нефтяной отрасли, тем более что экологи реального влияния на власти в нашей стране не имеют.
Экологические войны нефтяников
Всю слабость российских экологических организаций наглядно показала кампания 2000 года, когда они пытались добиться сохранения отдельного природоохранного ведомства. Против расформирования Госкомэкологии и передачи его функций Министерству природных ресурсов возражали абсолютно все экологические организации, но их возражения так и остались неуслышанными. Новой системой в итоге недовольны все заинтересованные стороны, включая чиновников, однако и нефтяники, и экологи говорят, что выбирать не приходится и нужно работать с тем, что есть.Хотя упраздненный в 2000 году комитет, как отметил представитель одной из экологических организаций, "был полностью коррумпирован, и оставлять его в прежнем виде по большому счету не имело никакого смысла", сейчас "стало еще хуже". По его словам, "коррумпированность Минприроды ничуть не меньше, а ситуацию усугубляет то, что это министерство еще и является заинтересованным лицом — в том смысле, что именно оно распределяет лицензии на разработку недр и само же потом все контролирует". Представитель другой экологической организации уверен, что "если Минприроды предъявляет претензии кому-то из компаний-недропользователей, то это наверняка какая-нибудь корпоративная разборка и обязательно найдется еще одна заинтересованная сторона".
Отметим, что периодически Минприроды отзывает лицензии недропользователей именно из-за несоблюдения экологической части лицензионных условий. Например, на прошлой неделе заместитель министра природных ресурсов Александр Поволоцкий объявил о результатах проверки соблюдения лицензионных условий в ряде регионов России. Лицензии некоторых недропользователей рекомендовано отозвать, в том числе и из-за экологических нарушений (см. Ъ от 11 апреля).
Экологи между тем отмечают, что численность сотрудников, занимающихся вопросами охраны окружающей среды, была сильно сокращена именно после упразднения Госкомэкологии. Причем в лоббировании этого решения они обвиняют нефтяников, которые якобы хотели сэкономить на природоохранных мероприятиях. Сами нефтяники, однако, утверждают, что от развала старой системы они ничего не выиграли — образовавшиеся при каждом регионе комитеты по охране среды, которые не входят в структуру МПР, сильно запутали ситуацию. В итоге главным фактором, заставляющим нефтяные компании проводить мероприятия по охране среды, являются их внутренние нормы, обусловленные продекларированным многими из них стремлением работать по западным стандартам. Экологи всячески приветствуют такое стремление, но в первую очередь ратуют за более четкое исполнение хотя бы того законодательства, которое есть сейчас. К тому же они не верят, что нефтяники будут столь же внимательны к окружающей среде, когда цены на нефть упадут. А государство, по словам экологов, не собирается ужесточать свою политику в области охраны среды. "Власть больше интересует экономика, и чиновники порой прямо говорят, что у нас еще не настолько богатая страна, чтобы заботиться о природе",— утверждают представители экологических организаций, призывая искать баланс между интересами бюджета и окружающей среды. Впрочем, они сами же и признают, что "все зависит от самих нефтяников и от их желания что-то сделать для сохранения природы".
ДЕНИС Ъ-СКОРОБОГАТЬКО