Странная реформа

Странная реформа

       Министерство финансов назначено ответственным за пенсионную реформу. Не исключено, что таким образом власти готовятся к ситуации, когда саму реформу придется похоронить из политических соображений.

       Пенсионная реформа, похоже, стронулась с мертвой точки. Премьер Михаил Касьянов подписал постановление, назначающее Минфин "уполномоченным федеральным органом по регулированию, контролю и надзору за формированием и инвестированием пенсионных накоплений". На практике это означает запуск механизма реформы и переход от стадии межведомственных согласований к стадии практической реализации. Казалось бы, можно только радоваться: с высокой долей вероятности уже в этом году граждане России смогут выбирать, как инвестировать накопления: через Пенсионный фонд России (ПФР) или через частные управляющие компании. Словом, сплошная свобода выбора и либерализация.
       Однако возникает естественный вопрос: почему проведение реформы поручено Минфину? Почему ведомство, которое, по большому счету, отвечает за реализацию бюджетной политики, назначают еще и ответственным за результаты работы "пенсионных" управляющих компаний, интересы которых зачастую прямо противоречат интересам бюджета?
       Думается, ответ прост. Власти опасаются, что настоящей рыночной реформы провести не удастся, а потому заранее готовят запасной план, при реализации которого им удастся избежать обвинений в некомпетентности. И выбор Минфина в качестве куратора пенсионной реформы делает реализацию данного плана практически автоматической.
       В самом деле — посмотрим, что будет происходить на рынке с началом реформы. Можно не сомневаться, что довольно значительная часть денег, независимо от того, попадут они в руки частных управляющих компаний или останутся в распоряжении ПФР, хлынет на рынок госдолга — просто потому, что, согласно нормативным актам, для того же ПФР такие вложения являются основным (если не единственным) вариантом инвестирования. Деньги это немалые — сейчас годовые поступления на накопительную часть пенсии в ПФР составляют порядка 80 млрд рублей, причем, скорее всего, в первые годы реформы большая часть граждан предпочтет инвестировать через ПФР, а не через частные компании.
       Предположим теперь, что "пенсионные" деньги придут на рынок обычным путем — то есть управляющие компании будут покупать госбумаги на рынке. Объем госзаимствований на открытом рынке сейчас порядка 170 млрд рублей в год, причем около 110 млрд идет на погашение старых выпусков — то есть новых бумаг на рынок поступает примерно на 60 млрд рублей в год. При этом ставки на рынке уже сейчас существенно ниже уровня инфляции, и приход на него "пенсионных" денег сделает их просто неприлично низкими. Соответственно и доходность операций управляющих компаний, работающих на рынке госдолга, будет оставлять желать лучшего. В первую очередь это почувствуют вкладчики, оставившие свои накопления в ПФР. А его деятельность как раз и будет курировать Минфин.
А теперь представьте себе, что подумает о реформе человек, в течение нескольких лет получающий выписки со своего личного пенсионного счета, из которых следует, что его сбережения съедает инфляция. Уверен, он не станет обращать внимание на то, что раньше ему и вовсе не предоставлялось возможности откладывать на старость в соответствии с реальным заработком. Естественной реакцией будет другая: что это за реформа такая, вон в Сбербанке и то проценты выше?! Понятно, что такая ситуация чревата ростом социальной напряженности. Чтобы ее снять, по старой российской традиции начнут искать ответственного. Долго искать не придется: Минфин заблаговременно избран на эту роль.
       Вряд ли Минфин устроит такая ситуация. Что он сможет сделать, чтобы ее предотвратить? Например, поднять доходность собственных заимствований. В условиях рынка сделать это можно только одним путем — резким увеличением объемов эмиссии госбумаг. В нынешних условиях бюджетного профицита такой шаг будет выглядеть более чем странным — государство, похоже, и без того не знает, как потратить "лишние" деньги, и пока аккумулирует их в резервном фонде. И вдруг, представьте, оно решит привлечь дополнительные займы, по которым рано или поздно придется платить проценты. То есть, по сути, Минфин пойдет на ничем не обоснованные расходы. К тому же необходимые для существенного роста ставок объемы эмиссии даже оценить трудно — судя по ставкам на рынках госдолга и корпоративных облигационных заимствований, инвесторы оценивают перспективы прямого кредитования большей части российских предприятий как весьма туманные и прямо-таки расхватывают все мало-мальски приличные бумаги.
       Есть ли у Минфина другой выход? Есть. Приемлемую доходность пенсионных накоплений он обеспечит — но не за счет повышения доходности рынка в целом, а за счет выпуска специализированных нерыночных займов, которые будут размещаться исключительно среди управляющих компаний пенсионных фондов. Пустить на этот рынок придется не только ПФР, но и другие управляющие компании — иначе это будет нарушением принципа свободной конкуренции. Но зато Минфину удастся избежать обвинений в необоснованном расходовании бюджетных средств, оправдав такую политику заботой о пенсионерах.
       Описанный сценарий сейчас представляется довольно вероятным. Но тогда возникает вопрос: зачем вообще было начинать реформу? Имея возможность получать сверхприбыли на созданном специально для них сегменте рынка госдолга, управляющие компании, скорее всего, на другие рынки и выходить не станут — примерно как банки, вкладывавшие все свободные средства в высокодоходный рынок ГКО в 1994-1995 годах. А это значит, что реальной свободы выбора у граждан не будет, поскольку все управляющие покажут примерно одинаковую доходность — причем доходность, заранее установленную Минфином и дотируемую за счет бюджета. И в этом случае, думается, логичнее было бы провести упрощенный вариант реформы — выделить персональные счета в ПФР и периодически индексировать их за счет бюджетных средств.
ПЕТР РУШАЙЛО
       

Инвесторы не знают, чего ждать от мира        Взятие Багдада оказало довольно слабое влияние на настроения инвесторов — этот исход был во многом предсказуем, и финансисты уже заложили его в цены акций. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на динамику фондовых индексов. Ралли на прошлой неделе и в начале этой подняло мировые индексы на внушительные 5-10%, и сейчас они находятся почти на уровнях начала года.        Дальнейшее движение рынка пока неопределенно. В конце недели после окончания активной фазы сражений ни доходность американских гособлигаций, ни цена золота практически не изменились. Американские и европейские индексы потеряли в цене десятые доли процента. При этом чуть снизился курс доллара по отношению к евро. Аналитики говорят, что окончание войны еще не означает разворота в мировой экономике, а до сих пор в ней наблюдается скорее ухудшение, чем улучшение.        Между тем ситуация на рынке нефти остается противоречивой. С одной стороны, предложение нефти превышает спрос и возобновление ее экспорта из Ирака не за горами, а с другой — ОПЕК уже заявляет о намерении сократить свои квоты на добычу нефти. В дополнение к этому было объявлено о сокращении нефтяных запасов в США, поэтому в конце недели трейдеры на нефтяном рынке предпочли покупать нефть, и цена марки Brent вновь двинулась к отметке $25 за баррель.        В то же время глава ЮКОСа Михаил Ходорковский предполагает, что цены после войны пойдут вниз и спустя год-полтора достигнут диапазона $16-18 за баррель. По его мнению, на этом уровне они продержатся в течение 1,5-2 лет. Хотя он не исключил и резкого падения до $12. Стоит отметить, что на одном из последних заседаний правительства его участники получили расчет, согласно которому падение цен на нефть до $12 за баррель приведет к нехватке бюджета 2004 года на величину $445 млрд, или 2,9% ВВП.        Тем не менее пока ничего этого не произошло. И Банк России продолжал скупать валюту, бурным потоком поступающую в Россию, и по своему обыкновению держал курс доллара на отметке 31,28 рубля. При этом золотовалютные запасы выросли на $400 млн и достигли очередного исторического максимума — $55,8 млрд.