процесс
Вчера на процессе в Мосгорсуде допросили Бадрудина Ямадаева и Шарипа Джабраилова, обвиняемых в покушении на заместителя главного санитарного врача Москвы Александра Мельникова. Подсудимые заявили, что обвинение против них — не более чем оговор и у них есть алиби. Это пытался подтвердить и допрошенный вчера свидетель — пресс-секретарь главы администрации Чечни Ахмата Кадырова.
Заседание началось с допроса пресс-секретаря Ахмата Кадырова Николая Файзулаева. Он должен был внести ясность в вопрос о том, где находился Бадрудин Ямадаев в момент покушения на врача 6 июня 2000 года. Как уже рассказывал Ъ (последний раз — вчера), согласно обвинению, Бадрудин Ямадаев вошел в кабинет потерпевшего и стрелял в него, а подсудимый утверждает, что в это время сдавал в Чечне оружие.
Господин Файзулаев начал издалека. "Еще вот таким Бадруди помню,— показал он рукой,— когда он такого вот роста был. В то, что он стрелял во врача, не верю. Ямадаевы всегда за правду воевали, а преступлений не совершали". Судья попросил свидетеля быть ближе к делу и вспомнить, что делал подсудимый Ямадаев в Чечне весной-летом 2000 года.
Господин Файзулаев ответил, что точного числа не помнит, но видел, как в конце мая или начале июня Бадрудин сдавал оружие в селе Беной Гудермесского района. Зато свидетель хорошо запомнил, что 16 июля того же года он видел подсудимого на дне рождения одного из его братьев. После этого господин Файзулаев заявил, что у него вообще прекрасная память и он знает наизусть три тысячи стихов. Один из них он тут же и прочитал. Суть его сводилась к тому, что Чечня должна воспрянуть и возродиться. В зале раздались аплодисменты. Судье оставалось лишь поблагодарить свидетеля.
После этого начался допрос обвиняемого Ямадаева. Тот был краток. Он вновь заявил, что вернулся в Москву лишь 20 июня 2000 года, а потерпевшего Мельникова в глаза никогда не видел. На просьбу прокурора уточнить, что именно он делал в день покушения 6 июня, подсудимый заявил, что по поручению старшего брата Халида "принимал в доме гостей — спецназовцев Игоря и Славу". "А накануне?" — не унималась гособвинитель. "А накануне я занял денег у Косумова (о допросе этого свидетеля Ъ рассказывал вчера)",— ответил Бадрудин Ямадаев. После этого он заявил, что его оговаривают, "чтобы создать проблемы для братьев", которые "были на высоких должностях в Чечне".
На вопрос судьи, что обвиняемый Ямадаев делал в Москве и на какие средства жил, тот рассказал, что занимался перепродажей автомобилей. "Денег мне хватало, а если бы было мало, то братья помогли бы,— заявил он.— Так что стрелять в человека из-за денег я бы не стал". Впрочем, по утверждению подсудимого, он вообще стрелять не может, поскольку у него не гнется указательный палец правой руки (негнущийся палец тут же был продемонстрирован). "Я его еще за полгода до этого покушения по пьянке порезал,— уточнил Бадрудин Ямадаев,— когда под Новый год бутылку шампанского открывал".
Затем суд допросил Шарипа Джабраилова, который, по версии следствия, в момент покушения на врача Мельникова стоял "на стреме". Подсудимый рассказал о том, что он "очень больной человек" и что у него тоже есть алиби: в день покушения он был в Астрахани, где договаривался о поставках рыбы в столицу. При этом заявил, что он "очень верующий", пять раз в день совершает намаз и не рожден такой человек, который мог бы заплатить ему за убийство.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ГЕРАСИМОВ