Вчера глава Пентагона Дональд Рамсфельд официально подтвердил, что солдатам коалиции удалось убить двоюродного брата Саддама Хусейна генерала Али Хасана аль-Маджида. Этот человек стал самой именитой жертвой за все время "антитеррористической кампании", начатой США после 11 сентября 2001 года. О генерале аль-Маджиде по прозвищу Химический Али вспоминает корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ.
Химического Али я видел лишь однажды. Было это в конце прошлого года в Багдаде, на одном из многочисленных пропагандистских мероприятий, которые проводили в Ираке в преддверии войны по нескольку раз в неделю. Мероприятие называлось "Межарабская профсоюзная конференция в защиту народов Ирака и Палестины", на самом же деле больше напоминало сеанс массового гипноза. Около тысячи делегатов из разных арабских стран, надрывая голоса, размахивая флагами и плакатами, клялись в вечной преданности Саддаму Хусейну. Но всеобщее неистовство прекратилось в один миг — когда в зале объявили о прибытии делегации группы товарищей из высшего иракского руководства. Делегаты замерли, а руководство в сопровождении толпы охранников проследовало в самую середину зала. Я сидел во втором ряду, и лица вошедших мне были видны довольно плохо.
Пробираясь по залу к тому ряду, где сидели высокие гости, я столкнулся к корреспондентом НТВ, также оказавшимся на этом мероприятии. Он потащил меня за рукав в сторону правительственной ложи, шепча почти с благоговейным ужасом: "Смотри, там Саддам!"
Перспектива увидеть живого Саддама в то время, как американская разведка безуспешно ищет его уже не первый год, меня тоже взволновала. Подойдя вплотную к тому ряду, я увидел сначала вице-президента Таху Ясина Рамадана. Рядом с ним сидел маленький человечек, весьма напоминавший иракского лидера, однако выглядел он, скорее, как Саддам в миниатюре — даже на фоне очень невысокого вице-президента. Впрочем, сходство с президентом было действительно поразительным.
— Ну что, это ведь он? — почти умоляющим тоном спросил меня корреспондент НТВ.
Я был вынужден его разочаровать. Для двойника Саддама этот человек был слишком мал. Но для простого чиновника из руководства он занимал слишком почетное место — по правую руку от Рамадана, номинально второго лица в государстве.
— Это Али Хасан аль-Маджид,— прошептала мне сопровождавшая съемочную группу НТВ девушка из министерства информации.— Он член совета революционного командования.
Несмотря на скромный пост, этот тщедушный человек являлся фактически вторым человеком в Ираке, двоюродным братом Саддама Хусейна. То, что я сразу не узнал его, тоже неудивительно: в отличие от вице-президента Рамадана или вице-премьера Тарика Азиза аль-Маджид почти никогда не был публичной фигурой.
В течение всего мероприятия я не отходил от шишек. Некоторые докладчики из народа, особо понравившиеся руководству, допускались к нему. Так, взволнованная школьница, прочитавшая стихотворение о любви к родине и Саддаму, прошла в ложу, чтобы подарить высокопоставленным лицам вышитые шарфики. Сначала ей пару слов сказал Таха Ясин Рамадан, потом он отступил и пропустил ее к Али Хасану аль-Маджиду. Тот потрепал ее по голове, поцеловал и отпустил.
Почти в самом конце я спросил у одного из охранников, могу ли я, как журналист из России, задать пару вопросов господам Рамадану и аль-Маджиду. Секьюрити огромного роста (раза в два, наверное, выше Али) ответил мне, что по окончании вице-президент обязательно поговорит с журналистами. Я повторил свой вопрос про кузена Саддама. "Господин аль-Маджид никогда не общается с журналистами",— отрезал охранник, оттолкнув меня метра на три от ложи.
Неприязнь Али Хасана аль-Маджида к журналистам вполне объяснима. После "Бури в пустыне" он стал одним из самых любимых персонажей западной прессы, хотя его фотографии в печати появлялись крайне редко.
Западные СМИ придумали ему кличку Химический Али за его роль в газовых атаках против курдов на севере в конце 80-х. Тогда генерал-лейтенант аль-Маджид был губернатором всего северного Ирака. Считается, что именно он в 1988 году, во время курдского восстания, решил использовать против мятежников химическое оружие. Сначала была проведена операция "Анфаль" (иракские вертолеты распыляли ядовитый газ над курдскими деревнями, более 50 тыс. человек погибли), а затем горчичным газом был полит город Халабджа на северо-востоке страны (погибли около 5 тыс. человек). Во время оккупации Кувейта (с августа 1990 по ноябрь 1991 года) именно Али Хасан аль-Маджид был назначен его правителем и переименовал захваченную территорию в новую провинцию Ирака — Саддамию. После войны аль-Маджид, будучи главой МВД, руководил операцией по подавлению восстания против Багдада, которая, по данным правозащитных организаций, закончилась резней в Басре и Эн-Насирии. В последнее время генерал аль-Маджид хоть и не занимал важных постов, но оставался правой рукой Саддама, даже командовал прошлогодним парадом по случаю 65-летия президента. А накануне войны Саддам назначил его командовать Южным округом.
За первые недели войны британское командование несколько раз сообщало о смерти Химического Али. По последним данным, в 9.30 4 апреля два самолета коалиции нанесли серию ударов ракетами с лазерным наведением по дому аль-Маджида в Басре. Однако лишь в понедельник британский майор Эндрю Джексон из 3-го парашютного батальона сообщил журналистам, что, кажется, в Басре найдено тело Химического Али. (Подобное промедление легко объяснить, если вспомнить мое первое впечатление от аль-Маджида. Не удивлюсь, если выяснится, что британские парашютисты трое суток изводили командование депешами об обнаружении трупа самого Саддама.)
Вскоре эту информацию, названную неподтвержденной, стали повторять сильные мира сего. Сначала британский министр обороны Джеффри Хун, а потом и его американский коллега Дональд Рамсфельд. "С террором Химического Али покончено",— провозгласил шеф Пентагона. Теперь, если Саддаму вдруг удастся ускользнуть от американских войск, мировой общественности можно будет преподнести труп его маленького кровожадного брата. Тем более что мало кто знает его в лицо.