Ежегодно в Свердловской области выявляется 140-150 случаев злокачественных опухолей у детей. Диагностику и лечение все они проходят в Центре детской онкологии и гематологии Областной детской клинической больницы №1. Также здесь лечатся дети из других регионов России. Решение задач, связанных с помощью маленьким пациентам, Центру удается сочетать и с научной работой, нацеленной на борьбу с онкологическими заболеваниями. Важная составляющая диагностического процесса – обновление технологической базы. Благотворительный фонд «Дети России» начал проект по поиску средств на приобретение современного оборудования для Центра: стать благотворителем и помочь может каждый. О том, что это за техника, и какова ее роль в борьбе с раковыми заболеваниями у детей, рассказал Григорий Цаур, заведующий лабораторией молекулярной биологии, иммунофенотипирования и патоморфологии ОДКБ №1.
— Когда мы говорим «детская онкология» перед глазами встает картинка: палата, врач, пациент. Где же лаборатория? Расскажите, какова роль вашего подразделения в лечебном процессе, какие задачи вы решаете?
Наша лаборатория является уникальным подразделением, которое проводит лабораторную диагностику практически всех онкологических заболеваний у детей с самого рождения и до 18 лет. Роль нашей лаборатории состоит в том, чтобы максимально быстро и правильно поставить диагноз, чтобы врачи детские онкологи и гематологи смогли современно начать лечение. Мы диагностируем злокачественные опухоли различными методами и на разных уровнях. К примеру, мы исследуем опухолевую ткань гистологическим методом, при котором берется кусочек больной ткани, тонко нарезается, окрашивается и анализируется под микроскопом. Мы также изучаем опухолевые клетки методом иммунофенотипирования, при котором специфические белки лейкозных клеток окрашиваются различными флуоресцентными красителями. Еще мы определяем характерные для различных онкологических заболеваний хромосомные нарушения, а также изменения генов. Отдельным большим направлением нашей работы является лабораторная поддержка процедуры трансплантации костного мозга.
В нашем регионе выявляемость онкологических заболеваний у детей находится на мировом уровне: мы фиксируем практически все случаи.
После того, как диагноз поставлен, мы, в ряде случаев, можем определить прогноз заболевания. В этом существенную роль оказывают специфические генетические маркеры, характерные для того или иного заболевания, а также скорость ответа опухоли на проводимую терапию. Поясню на конкретном примере. Для такого заболевания крови как острый лимфобластный лейкоз у детей, общий срок лечения составляет 2 года, но уже через месяц лечения можно оценить, какое количество опухолевых клеток сохраняется в организме, и на основании этого понять, будет ли прогноз благоприятным или нет. В первом случае, проводится стандартное лечение по существующим протоколам, во втором — лечение должно быть более агрессивным, в том числе, с применением трансплантации костного мозга.
Трансплантация костного мозга, или ТКМ, сегодня считается одним из передовых методов по борьбе со многими онкологическими заболеваниями. Насколько нам известно, в Центре детской онкологии и гематологии такое лечение осуществляется успешно. В чем заключается его лабораторная поддержка?
Начать следует с того, что мы — единственный центр за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, в котором проводятся все типы трансплантаций. Наш центр помогает детям не только из Свердловской области, но и из других регионов РФ. Но, возвращаясь к лабораторной поддержке ТКМ. Из чего она складывается?
Во-первых, это подбор донора для трансплантации. Мы должны определить, насколько донор и пациент будут генетически совместимы. Конечно, в этом случае нас интересуют не вообще все гены в организме, а только те, которые отвечают за т.н. тканевую совместимость, чтобы костный мозг донора прижился в организме пациента. Донор и пациент могут быть внешне похожи друг на друга, могут быть одного пола, а могут и нет, но, вне зависимости от этого, у них могут быть идентичные гены тканевой совместимости. Вот недавний пример одной нашей маленькой пациентки: она живет в одном из северных регионов РФ, но донора, человека генетически идентичного с ней, нашли в Португалии. Была проведена успешная пересадка костного мозга. У пациентки на сегодняшний день все хорошо.
Во-вторых, мы занимаемся «очисткой» донорского костного мозга. Как выглядит костный мозг? Визуально он похож на кровь, только там кроме обычных клеток крови, есть т.н. стволовые кроветворные клетки — из которых развиваются все другие клетки крови — эритроциты, лейкоциты, тромбоциты. Одна их применяемых нами технологий очистки состоит в том, чтобы выделить стволовые клетки крови, удалив при этом все остальное. И затем эти клетки крови переливаются пациенту. Вторая технология «очистки» — это удаление одной из групп лейкоцитов, которые называются T-лимфоциты. Они нужны в здоровом организме для защиты от инфекций, но при пересадке костного мозга T-лимфоциты донора попадая в организм пациента, действуют так, что перелитый костный мозг начинает воспринимать весь окружающий организм как нечто чужеродное. И начинают с ним бороться. Это называется реакция «трансплантат-против-хозяина». Удаление Т-лимфоцитов приводит к более быстрому и эффективному восстановлению кроветворения у пациента.
Третья часть лабораторной поддержки ТКМ состоит в количественном определении вирусов, которые активизируются после пересадки костного мозга. Перед трансплантацией проводится агрессивный курс химиотерапии, он направлен на то, чтобы уничтожить собственные кроветворные клетки и клетки иммунной системы пациента, чтобы исключить риск отторжения. Поскольку иммунитет угнетен, происходит активация вирусов. Те вирусы, которые мы переносим незаметно из-за активной работы нашей иммунной системы, очень опасны для пациентов после ТКМ. Задача лаборатории определить их количество, и в зависимости от этого, врачи назначают специально противовирусное лечение.
Еще одно, четвертое направление — после пересадки определить степень приживления костного мозга донора. После ТКМ в организме пациента циркулируют только донорские клетки, они должны найти в костном мозге свое место, осесть и начать делиться. Это идеальный вариант, при котором в организме пациента появляется генетически идентичное, но, тем не менее, чужое по происхождению, кроветворение. Клетки крови становятся донорскими, а весь организм пациента остается его собственным. Например, если донор мужского пола, а пациент женского, то кроветворные клетки будут мужскими, но при этом женщина не перестает быть женщиной.
Еще раз повторю, собственных кроветворных клеток после пересадки у больного ребенка остаться не должно. Если они не исчезают полностью или, наоборот, появляются вновь после пересадки, это говорит о том, что может развиться рецидив и другие негативные явления. Поэтому мы отслеживаем соотношение кроветворных клеток донора и пациента.
— Судя по вашему рассказу, для всех этих сложных манипуляций нужна хорошая технологическая база.
Вы, безусловно, абсолютно правы. Все это множество задач требует большого количества разнообразных приборов. В свое время в 2006 году, когда Центр детской онкологии и гематологии переехал в специально построенное здание на территории Областной детской клинической больницы №1, у нас была возможность оснастить самым современным на то время лабораторным оборудованием.
— Поясните тогда, почему фонд «Дети России» начал проект по поиску средств на приобретение оборудования?
Почему мы обратились к помощи фонда? К сожалению, время не стоит на месте, что-то из оборудования выходит из строя, что-то уже морально устарело за 12 лет работы, что-то еще работает, но технически изношено. Это одна из сложностей.
Во-вторых, как бы мы ни были хорошо оснащены, наши технологические возможности не так велики как в федеральных центрах. Многие новые технологии, действительно инновационные методики диагностики рака у детей, слишком дороги и не умещаются в бюджеты. У нас есть возможность постоянного обучения, в том числе и у зарубежных коллег, и мы следим за сферой этих разработок и владеем современными методиками. Но применять их на практике без технологической базы невозможно.
— Проект фонда связан с новой лабораторной техникой. Поясните, что оборудование даст маленьким пациентам?
Во-первых, мы получим в свои руки новые технологии, благодаря которым будет возможность делать больше различных исследований. Также немаловажно, что мы сможем сократить время проведения наших анализов, что очень важно для своевременного начала лечения злокачественных опухолей у детей. Еще один момент связан с тем, что появится возможность понять и изучить биологию опухоли, генетические изменения, лежащие в ее основе. Мы на ранних этапах будем лучше понимать степень злокачественности опухоли. А это, с вою очередь, позволит корректно поставить диагноз, и как следствие, больше детей смогут получить эффективное лечение и выздороветь.
— А сейчас вы не понимаете биологические основы опухоли?
Понимаем и сейчас, но есть нюансы. Например, можно ездить на «Оке», а можно на «Мерседесе». То оборудование, которое мы хотели бы приобрести, оно экспертного класса и сравнимо с автомобилем такой марки. То, что есть сейчас, оно тоже позволяет передвигаться из пункта «А» в пункт «Б», но с большими затратами и с меньшей эффективностью. Как сейчас производится подготовка образца для того, чтобы его посмотрел врач? Образец ткани доставляют в лабораторию, к нашим специалистам. Они отбирают наиболее информативные образцы опухолевой ткани, помещают в систему, где из ткани удаляется избыток жидкости. Затем все переносится в прибор, который заливает образец парафином, затем в прибор, который делает сверхтонкие срезы, потом в прибор, который покрасит. Оборудование, о помощи в покупке которого мы просим, уменьшит время. Это будет станция, где не нужно перекладывать из баночки в баночку. Это автомат, у которого всегда есть заданное высокое качество результата.
— Владимир Путин в послании Федеральному собранию сказал о необходимости развития сферы наукоемких технологий, особенно в борьбе с онкологией. Как вписывается в эти тенденции проект по приобретению нового оборудования и развитию процедуры ТКМ?
— Любая технология развивается, когда есть некий симбиоз между практической и научной деятельностью. Основная цель Центра детской онкологии и гематологии — лечить пациентов, чтобы дети с онкологическими заболеваниями выздоравливали. Но и я, и многие мои коллеги заняты и научной работой, чтобы глубже понять, что происходит не только с конкретным пациентом, а с конкретным заболеванием, каковы причины онкологических заболеваний, механизмы их развития. А это невозможно без использования современного оборудования. То, что нам всем необходимо в конечном итоге — это комплекс эффективного лечения с применением всех возможных диагностических лабораторных и инструментальных тестов с последующей реабилитацией и возвращением выздоровевших детей к активной социальной жизни. И мы все в Центре детской онкологии и гематологии прилагаем для этого все имеющиеся у нас силы и средства.
Узнать подробнее о специальном проекте приобретения оборудования для Центра детской онкологии и гематологии можно здесь
Вопросы можно направить в Благотворительный фонд «Дети России»
по электронной почте deti99@mail.ru
или телефону 8-800-100-19-29