Однокомнатная квартира в Бибирево, где Паша живет с мамой, стоит дешевле почки. Но и эту квартиру продать нельзя, потому что попечительский совет запрещает продавать квартиру, где прописан ребенок. У Паши есть еще спортивный тренажер, но даже на десять таких тренажеров не купишь почку. Они живут вдвоем на 5 тысяч рублей алиментов и Пашину пенсию.
Паше было шесть месяцев, когда детская массажистка заметила, что один бок у Паши плотный, а в другом как будто пустота. На УЗИ подтвердили: одной почки нет.С одной почкой Паша жил себе, раз в год сдавая анализы, до десяти лет. Играл в футбол, занимался бальными танцами. Когда Паше было десять, врачи констатировали, что Пашина почка перестала расти. Но тогда Пашу беспокоило в основном то, что он сам перестал расти вместе со своей почкой. Все девочки в классе оказались на две головы выше его.
Когда Паше было четырнадцать, у него через день стало подниматься давление за 220, и через день ему вызывали "скорую". Он стал сдавать анализы каждый месяц. Однажды Пашина мама пошла в больницу за результатами очередного анализа, и в больнице ей сказали, что все, срочно надо класть мальчика на диализ. А Паша играл в футбол. Он очень устал после футбола и попросил у мамы разрешения сдаваться в больницу не прямо в тот вечер, а переночевать дома. Он думал, что пропустит неделю в школе и какую-то важную контрольную.
Он больше не вернулся в школу. Он пролежал месяц в больнице, а потом стал три раза в неделю ходить на диализ на полдня. Он боялся тогда, что одноклассники и дворовые футбольные друзья забудут его, а теперь уже не боится, потому что они его забыли. Он говорит, что раньше у него было много хороших девушек, а теперь нет, потому что не возьмешь же с собой на диализ девушку.
Там, в больнице, Паша познакомился с девочкой девяти лет, которая лежала рядом с Пашей на диализе. Девочке этой быстро нашли донорскую почку и сделали успешную операцию. Теперь эта девочка всякий раз, когда видит Пашу, говорит:
— Ищи скорее почку. Я тебя буду ждать.
Пашин отец хотел отдать сыну свою почку, но не подошел в доноры. Пашиной маме врачи сказали, что лучше найти деньги на донорскую почку в течение первого полугода диализа. Тогда операции получаются почти наверняка. Она обратилась в общество милосердия, и там ей предложили тысячу рублей. Она обращалась в благотворительные организации и банки. Прошло два года.
Паша сидит напротив меня на диване и показывает мне фистулу. Фистула — это на руке у Паши вывели под самую кожу артерию и вену, чтобы очищать кровь. Артерия, если приложить к ней палец, гудит. Она гудит так, что ее даже слышно, поэтому ночью Паша кладет руку под подушку, чтоб шум артерии не мешал спать.
Из-за фистулы Паше нельзя ни во что играть. Из-за диализа нельзя никуда уезжать и есть почти ничего нельзя, кроме мяса.
Паша зажмуривает глаза и перечисляет:
— Жареная картошка, орешки, гамбургер за пятнадцать рублей, фрукты нельзя...
Он раньше хотел быть врачом, пока не увидел, как бывают врачи бессильны. Теперь он хочет быть генеральным директором компании "Красноярские авиалинии". Еще он мечтает пойти в поход с палаткой и котелком.
Вместе с вредными веществами диализ вымывает из Пашиной крови гемоглобин. Паша бледный. И рассудительный. Он говорит:
— Про генерального директора — это программа-максимум. Сначала надо программу-минимум выполнить.
— Какая, Паша, программа-минимум?
Мальчик смотрит мне в глаза. Ему осталось надеяться четыре месяца. Он говорит:
— Выжить.
ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН