В Госдуме отреагировали на громкую историю школьницы из Екатеринбурга, которой не продали книги русских поэтов. 17-летняя девушка получила отказ в магазине, потому что на сборниках Есенина, Маяковского и Бродского была возрастная маркировка 18+. Зампред думского комитета по культуре Александр Шолохов заявил, что намерен поднять этот вопрос в парламенте и выработать разумные критерии ограничений. Арт-обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Буткевич считает, что если этого не сделать, под запрет попадет чуть ли не вся русская классика.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Формальные поводы для внезапного вспыхнувшего интереса общества к расстановке возрастных ограничительных маркировок на произведениях отечественной литературы ясны — виновато начало очередного учебного года. Школьники потянулись в книжные магазины, пытаясь если не прочесть что-нибудь из списка литературы «на лето», то хотя бы приобрести и продемонстрировать педагогам. 15-летнему как-то не продали «Человек, который смеется» Виктора Гюго, 17-летнюю романтически настроенную школьницу, приобретавшую исключительно лирику Есенина, Бродского и Маяковского, вообще оставили без литературы.
.jpg)
Я понимаю возмущение моего давнего приятеля Александра Шолохова, некогда директора Музея Михаила Шолохова в Вешенской, а ныне депутата Госдумы — «Тихий Дон», написанный его дедом, Нобелевским лауреатом, в ряде издательств маркируется 12+, а в некоторых 16+. Поэтому он и говорит, что «необходимы определенные разумные критерии для введения маркировки, а не делать это автоматически». Так, глядишь, и из школьной программы, от греха подальше, могут Шолохова исключить. А Нобелевских лауреатов у нас вообще немного. Есть еще Иван Бунин — его «Легкое дыхание» и «Солнечный удар» изучают в 11 классе, но вы же понимаете… И неизучаемый Бродский, у которого то «нецензурная брань», то «информация порнографического характера».
Простите, это не мои формулировки, а буква закона — федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Кстати, согласно этому закону (статья 6), «классификация информационной продукции осуществляется ее производителями и (или) распространителями самостоятельно (в том числе с участием эксперта)». Закон, естественно, предусматривает критерии продукции, разрешенной для детей, достигших 16 лет, то есть помогает классификаторам.
16+ – это ненатуралистические описаний несчастных случаев и аварий, насилия и жестокостей, неспособные вызвать страх и ужас, а вызывающие сострадание; это информация о наркотических и одурманивающих средствах, осуждающая их потребление; это отдельные бранные слова; это описание половых отношений между мужчиной и женщиной, не эксплуатирующие интереса к сексу.
Интересно, как на основании самостоятельной или даже экспертной классификации выглядит программа по литературе для старших классов? Вот исследование коллег.
10 класс: Гончаров, Тургенев, Достоевский — абсолютный лидер, Островский, Лев Толстой. В 11-м таких «полузапретных» произведений еще больше: и упомянутые Бунин с Шолоховым, и Куприн, и Булгаков, и Пастернак, и Солженицын, и даже оба романа Ильфа и Петрова. И, понятно, в целом весь пласт с определением «лирика Есенина».
Не сразу ясно, как в эту компанию попал великий пролетарский поэт Владимир Маяковский, которого даже я изучал в своей школе конца 70-х. А, вспомнил антивоенное стихотворение «Вам» 1915 года:
Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!
<…>
Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре б…дям буду
подавать ананасную воду!