Из партнера России, одного из лоббистов ее интересов в ЕС, Афины в считанные недели превратились в жесткого оппонента Москвы. Обозреватель "Ъ" Максим Юсин, только что вернувшийся из Греции, попытался разобраться, почему это происходит и кто виноват.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Обрушение российско-греческих отношений произошло с головокружительной быстротой и абсолютно неожиданно. Еще недавно Афины считались одним из самых близких партнеров Москвы в ЕС, а греческий премьер Алексис Ципрас воспринимался чуть ли не как союзник. Особенно после того, как в 2015 году — в разгар санкционного противостояния между Россией и Европой — он прилетел на Петербургский экономический форум в качестве почетного гостя.
Греция входила в неформальный клуб лоббистов интересов Москвы в ЕС и, наряду с Италией, Австрией, Кипром, Венгрией, неоднократно выступала против ужесточения санкций, которого на почти каждом европейском саммите требовали поляки, прибалты и британцы.
И вдруг — беспрецедентный скандал. В июле Афины объявили о высылке двух российских дипломатов и запрете еще двоим на въезд в страну. Согласно версии правительства Ципраса, россияне занимались не свойственной дипломатам работой, пытаясь то ли завербовать, то ли подкупить греческих официальных лиц.
Целью при этом было сорвать урегулирование давнего спора Афин с Македонией о названии этой страны, из-за чего греки долгое время блокировали все попытки Скопье вступить в НАТО. То есть россияне пытались — впрочем, безуспешно — бороться на греческой земле с расширением Североатлантического альянса.
После высылки дипломатов Россия взяла непривычно долгую паузу, но спустя почти месяц, дождавшись окончания чемпионата мира по футболу, ответила зеркальными мерами. Параллельно и из Афин, и из Москвы стали звучать крайне жесткие заявления, не оставляющие сомнений: власти двух стран, имеющих теснейшие исторические, культурные, религиозные, человеческие связи, вошли в клинч. Взаимную симпатию сменило демонстративное охлаждение.
Кто виноват? Как всегда бывает в таких случаях, обе стороны. Алексис Ципрас при желании вполне мог решить деликатный вопрос кулуарно, не вынося скандал на всеобщее обозрение. Но он предпочел предать конфликту максимальную огласку.
Москву в очередной раз подвел непонятный максимализм, который она неизменно проявляет, как только речь заходит о расширении НАТО на Балканах.
Не так давно на этой почве российские власти рассорились с правительством еще одной дружественной страны – славянской, православной, традиционно русофильской Черногории, вступившей в Альянс, несмотря на возражения и противодействие Кремля. Серьезные трения по той же причине происходят с Македонией. И вот теперь – конфликт с Афинами.
При этом очевидно: Москва ведет битву, победа в которой невозможна.
Небольшие балканские страны, ориентирующиеся на Запад и мечтающие о вступлении в ЕС, не имеют альтернативы, кроме как со временем — кто раньше, кто позже — войти и в НАТО. Допускаю, что Москве это очень неприятно, но, увы, такова реальность. Не могут ни Черногория, ни Македония оставаться в геополитическом вакууме, когда их соседи уже давно в Североатлантическом альянсе. Неужели двухмиллионная небогатая Македония с ее крошечной армией так уж кардинально изменит стратегический баланс в Европе и мире, если станет 30-м членом НАТО?
Есть и еще один момент: в последние годы у Москвы угрожающе растет число оппонентов, противников, а в некоторых случаях и врагов. США, отношения с которыми ухудшились до небывалого уровня, Великобритания, Канада, Польша, страны Балтии, Грузия, не говоря уже об Украине. С этими государствами, многие из которых геополитически и исторически заряжены на противостояние с Россией, в ближайшие годы едва ли удастся не то что примириться, но даже стабилизировать отношения.
Но обидно, когда своими собственными руками Москва множит число оппонентов, делая ими бывших друзей и партнеров — зачастую без веских на то причин. Никто и никогда не выигрывал войну — в том числе экономическую, дипломатическую, идеологическую, — сражаясь одновременно на слишком многих фронтах. В случае с Россией «греческий фронт» уж точно не был обязательным.
Но он возник. Почему? Потому что в основе многих действий Москвы в последнее время лежит тактическое, часто весьма эмоциональное и обидчивое, реагирование на раздражители. А вот долгосрочной стратегии при этом, похоже, нет.