Младший брат

У Юсифа большая семья: папа, мама и четверо братьев. А еще у Юсифа острый лимфобластный лейкоз, который невозможно вылечить на родине, в Сирии. Терапию ему начинали в университетской клинике Тишрин в провинции Латакии, где работали российские доктора. Но лечение не помогало, у Юсифа началась сильнейшая аллергия на некоторые препараты. Мальчику нужна трансплантация костного мозга, но таких операций в Сирии не делают. Это был жест отчаяния, когда отец попросил российских докторов за Юсифа, и это было чудо, когда врачи согласились помочь. И это было целое дело — привезти мальчика из Сирии в Санкт-Петербург.

Юсиф лежит в реанимационной палате НИИ имени Р. М. Горбачевой и смотрит мультики на русском языке, из которого он знает только два слова — «спасибо» и «хорошо». Рядом папа Муайад и старший брат Надаль — ему одиннадцать, и он единственный из братьев, кто подходит Юсифу как донор костного мозга. Трансплантация возможна только после курса химиотерапии, на которую у семьи нет средств и которую российское государство, разумеется, не оплачивает иностранным гражданам.

Юсиф осторожно улыбается. Думает, что я доктор: я в одноразовом хирургическом халате и маске. Но когда мальчику переводят, что я пришла просто поиграть с ним, почти подпрыгивает на больничной койке, садится. На его столике — альбом для рисования и набор фломастеров.

— Любишь рисовать?

Юсиф кивает и показывает мне свои рисунки. На каждом — сирийский флаг и военные самолеты. Папа смотрит новости с родины. Половина его дома разрушена снарядом во время обстрела. Половина его семьи там, в крохотной сирийской деревне.

Мы берем зеленый фломастер. На листке бумаги обводим ладошку Юсифа. Мальчик хихикает: щекотно.

— Сколько тут пальцев нарисовано, знаешь?

— Хамса,— отвечает Юсиф, и это, наверное, значит «пять».

— А сколько у вас в семье братьев?

— Хамса! — снова повторяет Юсиф, поднимая глаза на меня.

На тарабарской смеси языков, приправленной жестами, мы договариваемся с Юсифом, что каждый нарисованный пальчик — это брат. Юсиф берет черный фломастер и рисует каждому братцу лицо: глаза, нос и смеющийся овал рта. У всех одинаковый — братья же. Я предлагаю нарисовать братьям разноцветные волосы. Один получается брюнетом, другой — кудрявым блондином, третий похож на панка с зеленым ирокезом, четвертый — фиолетовый, а пятый — лысый.

Я прошу Юсифа показать мне ладошку.

— Это твоя линия жизни. Смотри, какая длинная. Нарисуй ее здесь, такую же.

Юсиф думает. Берет зеленый фломастер. И рисует каждому братцу длинную зеленую линию жизни.

На листе сверху еще есть место. К столику подходит папа, кладет два пальца на лист, и Юсиф обводит их.

— Это мама и папа,— Юсиф рисует им лица и волосы.

— Теперь вся семья вместе, и все помогают тебе выздоравливать, но место еще осталось. Что нарисуем тут?

Юсиф предлагает флаг. Но потом говорит:

— Нет, не флаг. Здесь должно быть солнце.

И рисует кривенький кружок.

— Да, нам здесь солнца не хватает,— смеется папа.

— А знаешь, что еще? Можно я тоже буду немножко тебе помогать? — говорю я, и обвожу подушечку своего указательного пальца, прикладывая его к самому уголку листа, и рисую рожицу.

Моя рожица маленькая, я помогаю мальчику совсем немного. Но Юсиф ценит это. Он не отпускает меня, пока не нарисует мне на память свою мечту. Он хочет стать доктором и лечить всех в своей родной деревне. Он пока не знает, как нарисовать доктора. Поэтому снова рисует флаг и пишет по-арабски: «Саше от Юсифа». А я прошу вас помочь Юсифу. Если мы соберем деньги на химиотерапию, то Юсиф сможет выйти в ремиссию и ему проведут пересадку костного мозга. И старший брат станет настоящим спасителем для младшего.

Александра Житинская, Санкт-Петербург