"Mon reve serait de devenir gros"
Hyok, refugie, temoin de la famine en Coree du Nord"Моя мечта — стать толстым"
Беженец Хек рассказывает о голоде в Северной Корее
Prague, envoye special PHILIPPE GRANGEREAU
Специальный корреспондент в Праге ФИЛИПП Ъ-ГРАНЖРО
"Летом мы с одноклассниками охотились на крыс. Разводишь огонь около норки и ждешь. Как только она появится, бьешь ее заточенной железкой. А рядом с норой всегда можно найти зерна маиса и риса, собранные зверьком. Крысы очень запасливы, и найти такую нору — это всегда большой подарок для голодных. Ну, а если не повезет, можно сварить суп из травы".
16-летний северокорейский юноша Хек хотел бы забыть о своем прошлом. Он приехал в Чехию на международную встречу, организованную южнокорейским Обществом по правам человека в Северной Корее, чтобы рассказать о реалиях своей родины. В 1998 году он вместе с родителями бежал из Кореи в Китай, переплыв через реку Тумень. Потом в течение четырех лет семейство беженцев, преследуемое властями Китая, пытавшимися их репатриировать, подвергалось невероятным мытарствам. Наконец, в 2001 году, совершив путешествие через Вьетнам, Камбоджу и Таиланд, беженцы оказались в Южной Корее.
"В Северной Корее живешь, совершенно не предполагая, что можно жить как-то иначе. Нам всегда вдалбливали, что Северная Корея — это земной рай, где есть только два бога — Ким Ир Сен и Ким Чен Ир. Мы всегда думали, что в США и Европе живется гораздо хуже. В мультфильмах нам показывали, что США — это такая страна, где тебя могут ограбить и изнасиловать на каждом углу и где все время случаются пожары..."
Хек все никак не справится с огромным мороженым с клубникой и взбитыми сливками. Он на минуту задумывается, как бы пытаясь с иронией посмотреть на себя со стороны: еще недавно он и представить себе не мог всего этого. "Моя мечта — стать толстым, но это не так-то легко",— жалуется он.
На родине Хек после занятий в школе тайком ходил в горы добывать уголь, который он продавал из-под полы, добывая себе на пропитание. "Иначе я бы умер с голоду". Вся семья Хека, включая дедушку, работала на государственных шахтах. Голод, свирепствующий в стране с 1994 года, когда Хеку было всего восемь лет, унес жизни каждого десятого жителя его родной деревни Онсункунь, расположенной в провинции Северный Хамкен. "В нашей школе все, даже учителя, питались травой. От этого у всех нас были вечно опухшие лица. Некоторые до того опухали, что даже не могли видеть. Многие ребята от слабости не могли ходить в школу. Бывало, что в классе сидело меньше половины учеников. А потом школу вообще закрыли, потому что кончилась еда и преподаватели перестали приходить на работу. Многие мои одноклассники и просто знакомые умерли от голода. В 1996-1997 годах умерло так много, что всех даже не припомню. Каждое утро, выходя из дома, я встречал повозки с мертвыми".
В 1995 году коммунистическая власть позволила свободную рыночную торговлю. В то же время власти были вынуждены лишить права ношения оружия солдат, занимавшихся попрошайничеством, а иногда умиравших от голода прямо на улицах. Боялись, что голодные солдаты поднимут восстание. "Командиры посылали солдат на рынки добывать пропитание. Им даже было официально позволено конфисковывать определенное количество у торговцев. Иногда солдаты заключали соглашения с преступниками и защищали их в обмен на продукты. Бывало, что они нападали на государственные продовольственные склады. Так же иногда поступали и гражданские, только они при этом рисковали жизнью, а солдаты нет".
Воровство стало для всего населения страны способом выжить. "Съесть что-нибудь на улице стало невозможно: на вас могли напасть нищие. Это стало в порядке вещей. Людей, разводивших свиней, постоянно обворовывали. Дошло до того, что они были вынуждены превратить свои дома в настоящие свинарники. Они наглухо запирались вместе со своими животными. Соседи воровали свиней друг у друга. Никто никому не мог больше доверять".
Хек утверждает, что в некоторых семьях питались мертвечиной. Эти леденящие кровь сведения подтверждаются и многими другими северокорейскими беженцами. 53-летняя Йи Хенам, также приглашенная в Прагу, как о чем-то обычном рассказывает, что ее "родственники ели собственных детей". Сама она была в 1995 году отправлена в трудовой лагерь за то, что спела запрещенную песню. В 2001 году она бежала из Северной Кореи в Южную — через Китай и еще четыре страны Юго-Восточной Азии.
В жизни Хека самым трудным моментом было решение бежать в Китай вместе с родителями. "Папа уговаривал нас. Говорил, что надо бежать в Китай, где никто не умирает от голода. Но я нисколько не верил ему. Я говорил, что буду биться до конца за социалистические идеи дорогого лидера Ким Чен Ира. Я даже пробовал сопротивляться ему физически. Я поругался с ним. В конце концов родители сказали мне, чтобы я оставался, а они уйдут одни. Тогда я наконец сдался".
Хек рассказывает, что накануне бегства он много плакал, прощаясь с тремя лучшими друзьями-одноклассниками. "Мы увлекались рисованием. Один из моих друзей особенно здорово рисовал портреты. У другого отлично получались животные, третий был спец по комиксам. На прощание я подарил им тетрадь с нашими любимыми песнями... Я так часто вспоминаю их!"
Перевел ФЕДОР Ъ-КОТРЕЛЕВ