Событие недели — "Бал чудовищ" (Monster`s Ball, 2001) Марка Форстера (13 марта, РТР, 0.20 ***). Такие фильмы обычно дают отличный повод позубоскалить ненавистникам политической корректности. Если просто пересказывать сюжет, получится такой наворот чернухи, который не снился даже советским режиссерам в годы перестройки. Действие происходит в маленьком американском городке где-то на косном и скучном юге. В семье Гротовских, некогда приехавших в Штаты из Польши, все мужчины — палачи. Рабочая династия, так сказать. Дедушка Бак исходит ненавистью к "ниггерам", прикованный старостью к креслу. Его сын Хэнк уже довел до самоубийства жену (и не может простить ей, что она его "предала") и медленно, но верно доводит своего сына Сонни, который вот-вот должен первый раз в жизни нажать на рубильник электрического стула и пройти тем самым обряд инициации. Но Сонни, как раз нежный и ранимый парень, который дружит с чернокожими мальчишками: казнить человека — выше его сил. Поблевав и погрозив папе оружием, Сонни застрелится. А Хэнк, словно забыв в одночасье о том, что он злобный расист, втюрится как мальчишка в афроамериканскую красотку Летисию, мужа которой он только что казнил. Казалось бы, фильм на такой почти пародийный сюжет, напоминающий какие-то псевдохармсовские страшилки, ничто не может спасти. Но, когда смотришь его, забываешь и о гран-гиньольной концентрации смертей, и о сценарных несообразностях. Прежде всего благодаря ритму, вязкому, замедленному, душному, напоминающему о самом воздухе южной провинции. А во-вторых, благодаря потрясающему выбору актеров на главные роли. Хэнка играет Билли Боб Торнтон, признанный гением за свою игру в "Человеке, которого там не было" (The Man Who Wasn`t Were, 2000) братьев Коэн, интроверт с больными глазами и специфическим ритмом экранного существования. В любом самом простом его движении есть некий спрятанный смысл, словно даже покупка пиццы для него — результат мучительных раздумий, логического выбора. И одновременно чувствуешь, что эта безупречная логика вполне может быть логикой безумца. Летисию же сыграла ослепительная Хэлли Берри, очевидно, самая сексапильная из современных американских актрис. А достаточно откровенная сексуальная сцена между Хэнком и Летисией — одна из самых умных и точных в современном кинематографе. Прелестное упражнение на тему политкорректности — комедия Фрэнка Оза "Вход и выход" (In and Out, 1997) (7 марта, НТВ, 23.50 ***). Снова на экране американская провинция. Застенчивый учитель собирается жениться. Но его бывший ученик, ставший кинозвездой (Мэтт Диллон сыграл отличную пародию на всех киноидолов "поколения Х"), сыгравший парализованного гея-ветерана в фильме "Служить и защищать" (здесь в одном кадре Оз спародировал весь современный Голливуд, и милитаристский, и пацифистский), объявляет на вручении "Оскаров" благодарность своему учителю-гею. А тот, между прочим, совсем не гей, во всяком случае, не догадывается об этом. Вроде бы слабоватая завязка для полноценной комедии, но Оз умело выжимает из нее весь комический ресурс до последней капли. Самый смешной эпизод фильма: герой тщетно пытается восстановить свою треснувшую сексуальную идентичность при помощи курса, записанного на кассеты, вроде "Английского языка за неделю". Главный тест, настоящий ли ты мужчина, заключается в том, чтобы просидеть, не шелохнувшись, под знаменитую песню "We`ll Survive". И даже финал, когда раскрепостившийся учитель радостно восклицает: "Я — гей!", а вслед за ним этот клич подхватывают все обитатели городка, не кажется слащавым. Озу по большому счету наплевать и на политкорректность, и на сексуальную идентификацию. Он, как великие мастера голливудских комедий 1930-х годов, убежден, что люди добры, а кто там гей, кто натурал, это все такая чушь. К опыту 1930-х годов, точнее, к опыту моралиста Фрэнка Капры, апеллирует и Фрэнсис Форд Коппола в фильме "Пегги Сью вышла замуж" (Peggy Sue Got Married, 1986) (8 марта, "Первый канал", 0.25 **). Как и "Вход и выход", это фильм о судьбе, вернее, о том, что судьбу надо принимать, какой бы она ни была, но гораздо более помпезный и страдающий от того свойства Копполы, которое можно определить как отсутствие вкуса. На встрече бывших одноклассников в честь 25-летия окончания школы 43-летняя Пегги, чей брак только что с треском развалился, теряет сознание и приходит в себя уже 18-летней, еще не забеременевшей от придурка, сыгранного Николасом Кейджем, еще свободной и вроде бы способной переиграть всю жизнь. Однако, просветив людей из прошлого относительно грядущих достижений технического прогресса, она тем не менее предоставленным ей шансом не воспользуется и вернется в ничуть не изменившуюся реальность. Если раньше режиссеры считали Бога вершителем судеб, то теперь его место занял компьютер. В виртуальном мире фильма самого известного сейчас в мире немецкого режиссера Тома Тыквера "Беги, Лола, беги!" (Lola rent, 1998) у героини, сыгранной очень женственной, несмотря на свой унисексуальный прикид, Франкой Потенте, всего сорок минут, чтобы раздобыть 200 тысяч для своего дружка, потерявшего деньги мафии (10 марта, ТВЦ, 23.15 ****). Большую часть фильма Лола действительно очень выразительно бежит. Но окружающая ее реальность меняется, то подставляя ножку, то играя в поддавки. С третьей попытки реальность удается отладить так, что и волки сыты, и овцы целы. В 1960-е годы, вслед за Копполой, отправляется и режиссер из Гонконга Вонг Кар-вай. Его "Любовное настроение" (In the Mood for Love, 2000) (8 марта, ТВЦ, 0.15 *****) — один из лучших когда бы то ни было снятых фильмов о любви, вернее, о жажде любви, о готовности к ней. Между соседями по коммунальной квартире в банальном смысле слова ничего не происходит. Вонг Кар-вай, кажется, даже вырезал из фильма сцену поцелуя. Только взгляды, только обыденные, но полные смысла слова, только простые движения: но все это насыщает фильм печалью и нежностью.
