премия балет
В Музтеатре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялся гала-концерт по случаю вручения балетного приза "Душа танца". ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА воодушевилась увиденным.
"Душу танца" вручают уже девятый раз, и каждая церемония отличается от предыдущей. Балетные деятели все никак не могут найти баланс между задушевностью внутрицеховых посиделок и светскостью гала. Обычно побеждали посиделки: пальба из декоративных пушечек разноцветными бумажками не могла заглушить долгий настойчивый лепет равно растроганных вручантов и получантов.
В этом году всех нетанцующих лауреатов (педагогов, директоров театров и прочих творцов прекрасного) усадили в первый ряд, предусмотрительно лишив микрофонов. Получилось еще хуже, чем всегда: вручающие призы балетные деятели, выкликаемые со сцены ведущим, пробирались к столику возле оркестровой ямы, шарили среди призовых статуэток, выискивая нужную, а затем долго и нежно шевелили губами, интимно склонившись к лауреатам. Лауреаты пытались благодарить, но даже закаленный в репетиционных залах голос железной директрисы Пермского училища Людмилы Сахаровой звучал беспомощным шепотом. Возбужденная публика требовала микрофонов, ведущий пытался переводить расслышанные им диалоги, народ гудел, процедура срывалась на глазах.
Режиссерские накладки смогли бы компенсировать собственно танцы, но лауреаты-учителя с малопонятным мазохизмом представили поразительно бездарных учеников. "Сраженный эпидемией гриппа" (так откомментировал ведущий отсутствие лауреата-"рыцаря" Махарбека Вазиева) директор балета Мариинского театра прислал второстепенных солистов, с деревянным простодушием сбацавших любовный дуэт Кармен и Хозе. Крутобокая пышечка и ее худосочный партнер из казанского Театра оперы и балета с убийственным панибратским задором проскакали баланчинскую "Тарантеллу". Раритетные кинокадры, запечатлевшие блистательную эстрадную диву Анну Редель (которой года два назад исполнилось девяносто), только усугубили уныние, наглядно доказав, что 60 лет назад балетные звезды превосходили нынешних и в технике, и в артистизме. Единственным профессионалом среди участников первого отделения выглядел некий Игорь Самарин, судя по росту, лет шести от роду. Было непонятно, откуда взялся этот победитель детского конкурса русского танца, но малый совершенно сразил зал обаянием и легкостью, с которой он выделывал сложнейшие коленца трюкового русского пляса.
Во втором акте случилась метаморфоза: благодаря солистам Большого доморощенная вечеринка превратилась в гала вполне европейского уровня. Илзе Лиепа вновь подтвердила репутацию умнейшей профессионалки и незаурядной актрисы: усилив гротесково-саркастические штрихи в партии графини, она сумела вернуть назубок знакомому дуэту с Германном (Николай Цискаридзе) свежесть захватывающего поединка. Коронованная "Душой" Нина Ананиашвили и ее постоянные партнеры Сергей Филин, Инна Петрова, Юрий Клевцов потешили "Прелестями маньеризма" Алексея Ратманского. Этот изящный балетик, шутливо пародирующий высокую классику,— собственность балерины и потому редкий гость на столичной сцене. Истомившиеся в веригах высокодуховного репертуара, премьеры и примы Большого отрывались с давно забытым вдохновением: хохмили, шалили, импровизировали и кокетничали напропалую.
Все-таки многострадальная "Душа танца" — удивительная премия, ибо точнейшим образом отражает положение дел в отечественном балете. В одной стране, в одном городе, в одном зале, в одном и том же концерте можно увидеть и жизнь, и смерть профессии. Жизнь, конечно, побеждает, но и смерть торжествует. И вот это-то как раз и берет за душу.