И послы они, солнцем палимы

Владимир Путин на встрече напутствовал некоторых дипломатов так, что они долго еще будут об этом вспоминать

19 июля президент России Владимир Путин встретился с послами России в зарубежных странах и ориентировал их по широкому кругу вопросов. Собравшиеся выходили со встречи с облегчением: Владимир Путин после переговоров с президентом США Дональдом Трампом не испытывал никаких иллюзий и дал понять, что против того в Соединенных Штатах настроены люди, которыми не следует пренебрегать. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников — о том, как в конце закрытой части заседания Владимир Путин вдруг переименовал одного из ключевых представителей своей страны в западном мире.

Владимир Путин не спешил показаться перед послами

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ  /  купить фото

Перед встречей с Владимиром Путиным послы старались быть немногословными. Но это не у всех, конечно, получалось. Так, постоянный представитель России в Организации по запрещению химического оружия Александр Шульгин подробнейшим образом рассказывал журналистам обо всем, что до сих пор в течение недель доносили журналистам по делу Скрипалей его коллеги. При этом в течение 20 минут ему удалось не сообщить ничего, что было хотя бы отдаленно похоже на новость, зато журналисты казались совершенно удовлетворенными и даже какими-то исчерпанными. И чего уж говорить про Александра Шульгина.

Посол России во Франции Алексей Мешков зато информировал, что на место высланных из России дипломатов как во Франции, так и в других странах (обескровлены оказались многие направления работы, в том числе оперативная) до сих пор ищутся люди. Надо понимать, что ставки высланных на родину не порезаны, а просто надо одним найти замену другими. И вот именно в этом, как я понял, главная проблема:

— Не так просто,— признался Алексей Мешков,— подобрать адекватных людей на освободившиеся должности.

Кадровый резерв МИДа таким образом показывает себя небезупречно: жизнь и санкции по отношению к ней выбили из седла уже слишком, видимо, многих. С адекватными, во всяком случае, большая проблема.

Большой популярностью в фойе МИДа пользовался посол России в США Анатолий Антонов. Он рассказывал, как удачно поработал накануне в секции, посвященной деятельности России в международных организациях (об этом и правда давно уже следует сложить эпос).

Прокомментировал Анатолий Антонов и переговоры Владимира Путина и Дональда Трампа:

— Если вы только подумаете,— воскликнул он,— о наших предложениях, то увидите, как они многогранны! Мы ведь помогаем и Европе — учитывая, что предложения касаются и восстановления Сирии, и гуманитарной помощи ей. И я надеюсь, что эти договоренности… Ох, нет, я уже боюсь говорить слово «договоренности»…

Это слово и правда вызвало ажиотажный интерес у американских политиков и СМИ после встречи в Хельсинки: все намерены понять, о каких договоренностях идет речь, и предлагают допросить уже наконец переводчицу господина Трампа (см. вчерашний “Ъ”), раз он сам отказывается пояснить слово «договоренности», вырвавшееся на пресс-конференции.

На вопрос, как обстоит дело с российской дипсобственностью в США, Анатолий Антонов мрачно ответил:

— Плохо.

Если коротко, его не пускают даже посмотреть, на месте ли хотя бы столы. А хотелось бы все-таки убедиться.

В актовом зале, который традиционно используется для этих встреч (и вряд ли для чего-нибудь еще), все послы были уже к 12:45. Тут не было только тех, кто знал, что Владимир Путин приедет не раньше 14. Но и сотрудники администрации президента, и министры, и профильные депутаты Госдумы собрались.

Я долго всматривался в послов в зале. Чего-то им всем не хватало, мне казалось. Уверенности в завтрашнем дне, что ли (так именно ее и должен был вселить в них Владимир Путин, а иначе зачем было все это). Почему они выглядели такими усталыми, изможденными даже? С чем совпал их приезд на Родину? Ну ладно, с праздниками по этому поводу, прежде всего в кругу семьи. Но ведь это же были испытанные люди, которых не смутишь этим в каком-то смысле протоколом.

Или, может, так сказалась на ком-то из них перемена часовых поясов? Да так сказалась, что я видел, как посол, сидевший в актовом зале на одном из последних рядов, вдруг заснул при первых звуках голоса Владимира Путина… Но и это, я считаю, не следовало ставить в вину послу: разве плохо, что его начинало баюкать одно только звучание голоса российского президента?

И не он один был такой, в конце концов (подтверждающие фотодокументы находятся в распоряжении редакции)…

Но нет, не то… Еще что-то было в послах такое, отчего не хотелось радоваться при взгляде на них…

Может, им больше внимания стоит уделять физической подготовке на местах? Прежде всего, конечно, своей собственной физической подготовке. А то складывалось такое впечатление, что многие послы, честно говоря, совсем махнули на себя рукой. Но разве можно так? А кто будет противостоять?

В связи с этим неизбежно обращал на себя внимание внешний вид официального представителя МИД России Марии Захаровой в розовом платье… Так и хочется написать: «И в розовых очках…», но об этом трудно судить с уверенностью. Зато с уверенностью можно говорить о том, что талия ее была перетянута черным поясом. Ни тем, ни другим не мог похвастаться, по-моему, больше ни один человек в зале (Сергей Лавров и Владимир Путин еще не подошли). Впрочем, у первого заместителя главы президентской администрации Сергея Кириенко же еще есть черный пояс. Хорошо, значит, в зале могли быть два черных пояса и одна талия. Но нет, я не нашел в зале Сергея Кириенко (он, судя по всему, был увлечен драмой в Госдуме, то есть теми, кто голосовал за пенсионную реформу и, главное, против).

Наконец, появились лидеры Совета федерации и другие совсем уж официальные лица, и я даже услышал чью-то попытку хлопнуть им. Но поддержки не было, и хлопок стал выглядеть не так, как задумывался, то есть жалко.

Сергей Лавров, появившийся в зале вместе с Владимиром Путиным, выразил ему «искреннюю признательность за неизменное внимание к дипломатической службе как с точки зрения содержательного наполнения наших действий, оценки этих действий, так и в том, что касается социальной защищенности дипломатов и решения тех вопросов, которые для этого необходимы».

Вот это, я понимаю, уже разговор был. Ни одно слово в этой фразе нельзя было, как и в хорошем стихотворении (а у самого Сергея Лаврова других нет), переставить или заменить (это и есть главный признак хорошего стихотворения).

Сергей Лавров предоставил слово Владимиру Путину, который должен был расставить акценты. Он и начал это делать. «Сокрушительный удар по терроризму в Сирии»… «Астанинский процесс»… «Конституционный комитет для подготовки конституционной реформы и последующего проведения выборов при содействии Организации объединенных наций...» Где-то мы это уже слышали… А, везде…

Владимир Путин повторил слова и Анатолия Антонова, сказанные им полутора часами раньше:

— И конечно, крайне важно нарастить усилия международного сообщества по оказанию гуманитарного содействия сирийцам. Мы этим плотно занимаемся! Ясно, что это важно и для Сирии, и для региона в целом, да и для очень многих стран мира, поскольку это снизило бы, если бы мы активно работали на этом направлении, миграционную нагрузку на европейские страны.

Президент России раскритиковал поведение Соединенных Штатов, а точнее Дональда Трампа по отношению к Ирану:

— Но есть и примеры, когда в одночасье перечеркиваются достигнутые общими усилиями договоренности. Имею в виду односторонний выход Соединенных Штатов из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе. А ведь этот документ играет важнейшую роль для глобального режима нераспространения. Сейчас задача — сохранить эту ключевую договоренность и предотвратить неконтролируемый рост напряженности на Ближнем Востоке.

Интересно, что российский президент ничего не сказал об этом на пресс-конференции в Хельсинки: не хотел, очевидно, демонстрировать любую неудовлетворенность действиями коллеги.

Еще один посол рядом со мной счастливо заснул на фразе Владимира Путина о том, что «хорошие перспективы открывает совместная работа с Китаем…». Он так ничего и не узнал про то, что «ЕАЭС и китайская инициатива “Один пояс, один путь” эффективно дополняют друг друга».

Резкую реакцию Владимира Путина вызвали новые инициативы НАТО:

— Нашим коллегам, которые играют на обострение, стремятся включить в том числе, скажем, Украину или Грузию в военную орбиту альянса, следовало бы подумать о возможных последствиях такой безответственной политики.

И правда, трудно представить себе НАТО, воющее в Донбассе. Или уже не так трудно?

— Нужна другая, позитивная повестка, нацеленная на совместную работу! — подчеркнул российский президент, и эта фраза про позитивную повестку позже неожиданно сыграла, можно сказать, ключевую роль в наступлении апофеоза на закрытой части этой встречи.— Мы говорили об этом, конечно, и на встрече с президентом Соединенных Штатов господином Трампом.

Фотогалерея

Встреча в Хельсинки

Смотреть

При этом Владимир Путин, рассказывая о переговорах в Хельсинки, в отличие от Анатолия Антонова произнес слово, на которое тот так и не отважился:

— Важно, что наконец состоялась полноформатная встреча, позволяющая поговорить напрямую. И она была в целом успешной, привела к полезным договоренностям.

Но тоже не рассказал, что это за договоренности такие.

— Посмотрим, конечно,— пожал плечами российский президент,— как будут дальше развиваться события. Тем более что определенные силы в Америке пытаются принизить, дезавуировать результаты встречи в Хельсинки… И вы знаете, отрываясь от текста, хотел бы сказать несколько слов «совсем от себя», что называется.

Эти слова были написаны у него в тексте, и дальше от него российский президент тоже отрываться все же не стал (видимо, просто хотел привлечь больше внимания к своим словам, подчеркнуть, что говорит очень уж от души):

— Мы видим, что в Соединенных Штатах есть силы, которые с легкостью готовы принести в жертву российско-американские отношения. В жертву своим амбициям в ходе внутриполитической борьбы в Америке. Готовы жертвовать интересами своего бизнеса, который теряет многомиллионные контракты, теряет российский рынок… Готовы жертвовать интересами своих союзников, как в Европе, так и на Ближнем Востоке, в частности, например, имею в виду интересы государства Израиль. Ведь мы говорили в том числе и об обеспечении безопасности на Голанах в ходе операции в Сирии. Судя по всему, это никого не интересует. Готовы жертвовать вопросами обеспечения своей собственной безопасности.

К кому сейчас обращался российский президент? Вряд ли к послам, сидящим в зале. И не было ли это обращением к влиятельному лобби в США, той части элиты, которой небезразличны израильские интересы? Не попытался ли российский президент дотянуться до этих людей таким отчаянным способом? Задеть их уже в конце концов так, чтобы они наконец подняли головы!

Всех остальных он намерен был задеть идеей ядерного распространения:

— Обращаю ваше внимание на то, что в 2021 году заканчивает действие договор СНВ-3. Так, по большому счету мы могли бы жить и без него даже еще несколько лет назад. Но все-таки сделали правильный шаг, пошли на заключение этого соглашения. И если сегодня, прямо сейчас не будет начата работа по его продлению, пролонгации, то через полтора года он просто закончится (на самом деле до 2021-го еще все-таки два с половиной года.— А. К.). Его не будет!

И вот только теперь Владимир Путин и в самом деле отвлекся от текста своей речи:

— Вы знаете, это совершенно не вписывается в нашу с вами политическую философию, потому что нас-то всегда и везде учили, что люди, работающие для государства, в интересах общества, прежде всего должны думать об этих фундаментальных интересах и их всегда ставить выше! Но нет! В Соединенных Штатах, мы видим, есть силы, которые свои групповые, узкопартийные интересы ставят выше общенациональных!

Что сейчас делал российский президент? Сталкивал кого-то лбами там, далеко за океаном, пока эти лбы там спали?

— Про таких людей у нас хорошо написали когда-то наши известные писатели-сатирики: «Жалкие, ничтожные люди»! — увлекшись, продолжал Владимир Путин и успевал все же оговариваться: — Но это не так! В данном случае это не так. Это люди и не жалкие, и не ничтожные, а, наоборот, довольно могущественные, сильные, если могут «впаривать», извините за моветон… (да чего уж там: привыкли за столько-то лет…— А. К.) своим гражданам, миллионам своих граждан различные трудноперевариваемые в нормальной логике истории. Но они могут это делать!

Прежде чем перейти к закрытой части совещания, президент еще пообещал дипломатам то, что имело для них не последнее, мягко говоря, значение:

— Некоторые чувствительные для вас вопросы: по оплате труда, социальным гарантиям членам семей, пенсионному обеспечению, улучшению жилищных условий — пока еще до конца не отрегулированы. Конечно, правительство будет заниматься этим. Прошу правительство держать эти вопросы на контроле и при проработке не допускать формального, бюрократического подхода!

И как-то теплее и светлее стало в зале. Может быть, это сделали с ним лица дипломатов.

Представитель России в ООН Василий Небензя (справа) в конце встречи неожиданно лишился части своей фамилии

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ

В закрытой части встречи дали возможность выступить представителю России в ООН Василию Небензе, который закончил цитатой президента США Гарри Трумэна (а не президента России, заметьте, Владимира Путина… Неужели и это могло сказаться на происшедшем в финале встречи в актовом зале?.. Не хотелось бы думать… Но как не думать?.. О чем же тогда?): «Наша страна должна лидировать, а не доминировать»…

Потом с информацией выступил посол России в Сирии Александр Кинщак. Он призывал обратить внимание на те страны, «которым мы помогаем», и с их помощью «давить в регионе», а господин Путин отвечал, что у тех, кто помогает другим странам в этом регионе, «неограниченный материальный ресурс» в отличие от России, и «если вы начнете давить, то от вас, наоборот, отвернутся» — видимо, потому что до бесконечности или хотя бы долго поддерживать это давление своим ресурсом все равно не выйдет.

А затем посол России в Казахстане Алексей Бородавкин сетовал на то, что да, происходит смена элит в СНГ, и нас, конечно, связывает экономика, и можно надеяться на то, что она нас и дальше будет связывать, но нельзя ли все-таки «Русские сезоны» проводить не только в Японии и Германии, но и в странах СНГ, потому что русский язык связывает пока что еще больше?..

Господин Путин пообещал принять к сведению, но сам прежде всего говорил снова про американские элиты, «мощные, влиятельные, обладающие большими ресурсами», которые противостоят Трампу и любым его усилиям по налаживанию отношений с Россией.

По словам моих собеседников, было видно, что сам он особых иллюзий по этому поводу, да и вообще радости насчет состоявшейся встречи с Дональдом Трампом не испытывает, и это им почему-то нравилось.

А в самом конце встречи и случилось то, к чему все шло. Может, Владимир Путин увидел все те же несильно веселые или даже еще больше озабоченные лица послов и решил их как-то приободрить. А может, он просто все это время, с момента начала доклада Василия Небензи, думал об этом. Так или иначе, перед тем как проститься с послами, он вдруг произнес:

— А почему,— спросил президент,— фамилия представителя России в ООН Небензя? У нас же позитивная повестка дня! Давайте просто Бензя!

Заканчивал господин Путин под ожидаемый хохот послов. Смог улыбнуться, говорят, даже Василий Небензя.

Или теперь уже Бензя?

Андрей Колесников

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...