|
Хитросплетения с изобретением |
Неучтенные знания
В ходе массовой приватизации предприятий в начале 1990-х стоимость находящихся у них в распоряжении результатов интеллектуальной деятельности (РИД) не учитывалась — в то время не существовало не только методологии ее оценки, но и какой-либо законодательной основы для этого.
"До 1991 года 70% научных исследований в нашей стране были посвящены военным тематикам,— рассказывает глава департамента интеллектуальной собственности Минпромнауки Юрий Фомичев.— То есть о какой-либо коммерциализации или использовании этих разработок в гражданской сфере вопрос вообще не стоял, мы обеспечивали обороноспособность государства. Отсутствовало понятие патентования, только авторские свидетельства. Оставшись без госзаказа, предприятия начали быстро сокращать подразделения, казавшиеся бесполезными, и среди первых — патентные бюро. В результате в условиях рынка их права на РИД оказались незащищенными".
 |
| Фото: ЛЕОНИД ФИРСОВ, "Ъ" |
На базе этого нововведения при Минюсте было создано Федеральное агентство по правовой защите результатов интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения (ФАПРИД). Первым делом оно занялось ревизией экспортных контрактов по военной продукции. "ФАПРИД сыграло свою положительную роль и продолжает ее играть,— замечает господин Фомичев.— До его появления заставить кого-нибудь говорить о РИД было вообще невозможно. Эта часть международных военных контрактов просто никогда не переводилась на русский язык". Есть, впрочем, и диаметрально противоположные мнения. "Приостановив исполнение экспортных контрактов примерно на $1 млрд и создав проблемы сотням экспортеров наукоемкой продукции, ФАПРИД добилось перечисления в бюджет $800 тыс. Это гораздо меньше, чем планировалось получить, и на порядки меньше, чем ущерб, причиненный предприятиям в результате приостановки контрактов" — так оценили работу агентства в 2000 году специалисты Лиги содействия оборонным предприятиям.
Единственным проектом ФАПРИД, серьезно затронувшим гражданскую сферу, стало формирование ОАО "Туполев". Агентство внесло в качестве вклада государства в ОАО права на конструкторскую документацию и активы АНТК им. А. Н. Туполева и ульяновского завода "Авиастар". Создание ОАО началось в 1999 году и тянулось более трех лет. Его легитимность оспаривал целый ряд экспертов. Поскольку ни АНТК, ни завод не имели крупных и влиятельных частных собственников, голоса противников этого объединения не повлияли на его ход. Однако ОАО до сих пор остается в основном виртуальной надстройкой, а слитые в нем активы работают фактически независимо.
Несостоявшийся прецедент
Инициатором следующей попытки крупной реорганизации в промышленности на основании переоценки прав на РИД стал уже частный собственник. Холдинг "Интеррос", контролировавший крупные пакеты акций Пермского моторного завода, КБ "Авиадвигатель", "Протона-ПМ", "Редуктора-ПМ" и ряда других пермских компаний, в конце 2000 года предложил создать на их базе Пермский центр двигателестроения (ПЦД). Планировалось, что частные инвесторы внесут в ПЦД блокпакеты предприятий и получат 49% акций. Государство должно было передать центру права на РИД по двигателям ПС-90 (для самолетов Ту-204, Ту-214, Ил-96 и энергетических станций) и Д-30 (для Ту-154, Ил-62, Ил-76), свои бумаги в пермских фирмах, а также частично списать их долги перед Пенсионным фондом. За все это ему полагался 51% акций ПЦД.
Реализовав этот проект, собственники "Пермские моторы" не только закрепили бы и так контролируемые ими права на ПС-90, но и уничтожили бы конкурента — "Рыбинские моторы". Рыбинское предприятие еще во времена СССР стало серийным заводом по разработанным в Перми двигателям Д-30 и по разнарядке получило всю документацию на них. А в отличие от ПС-90 устаревший Д-30 стоит на самолетах, составляющих основу парка российских авиакомпаний, и права на РИД по нему приносят "Рыбинским моторам" реальные деньги — в отличие от прав на ПС-90, которых по сей день на рынке лишь десятки.
Заметим, что создание ПЦД забуксовало еще на стадии разработки бизнес-плана. Дело в том, что никто так и не смог обосновать стоимость прав на РИД по двигателям. По словам представителей фирмы — оценщика сделки, оказалось невозможно четко определить правовой статус указанных нематериальных активов. Лишь часть РИД по ПС-90А была защищена патентами, причем их правообладателем являлся не только разработчик ("Авиадвигатель"), но и "некоторые другие юридические лица". Более того, права государства на эти РИД реально никак не закреплены.
В результате разброс в предварительных оценках их стоимости составил от $50 млн до $800 млн, а диапазон возможной доли государства в ПЦД — от 24 до 81%. Эти расхождения и стали рамками торговли между государством и частными акционерами. Цена все-таки была зафиксирована — на уровне $220 млн, однако методика ее выведения вызвала массу критики со стороны независимых оценщиков. В одной из таких работ эксперты просто выразили "искреннее соболезнование ПС-90А".
Более или менее полноценная правовая база для инвентаризации, учета, оценки и переоценки РИД в капитале предприятий, а также вовлечения их в хозяйственный оборот сформировалась только к концу 2002 года. Проект ПЦД до этого счастливого момента не дожил. И министерства, и частные владельцы пермских предприятий устали от бесконечных переговоров и похоронили идею создания центра.
"Интеррос" выставил принадлежащие ему пакеты на продажу еще прошлой весной. А госведомства, пару лет назад всерьез рассматривавшие возможность получения значительных дополнительных доходов бюджета от переоценки прав на РИД, обреченно констатировали бесперспективность этого занятия.
Гражданская амнистия
"Начиная с 2002 года при акционировании госпредприятий РИД описываются, оцениваются и учитываются в максимально полном объеме,— говорит замначальника департамента нормативно-методического обеспечения
 |
| Фото: КОНСТАНТИН КАПУНОВ |
При продаже госпакетов акций уже приватизированных предприятий переоценка стоимости их прав на РИД осуществляется весьма условно. Порядок этой процедуры определен постановлением от 14 января 2002 года, так что по желанию собственников или руководства компании она может быть проведена в полном объеме. Однако госведомства на неучтенные в прошлом РИД, похоже, уже махнули рукой. "То, что было приватизировано давно, не имеет смысла переоценивать,— утверждает господин Дитрих.— Ведь в большинстве своем РИД не подвергались инвентаризации, правообладание по ним не фиксировалось. Разобраться с этим задним числом очень сложно и просто не нужно. Конечно, если дело не касается военно-промышленного комплекса".
Аналогичного мнения придерживаются и в Минпромнауки. "Уже приватизированное ушло и нас не касается,— заявляет господин Фомичев.— Это отрезанный ломоть". Зато в отношении "оборонки" у министерства позиция более агрессивная. Недавно глава ведомства Илья Клебанов заявил, что реально начал запугивать собственников предприятий ОПК. "Будете препятствовать концентрации ресурсов — включим механизм переоценки интеллектуальной собственности",— пригрозил он. Однако четких представлений о том, как именно это лучше реализовать, у министерства, похоже, пока не сложилось. "Соблазн заняться переоценкой в ОПК есть,— признается один из высших чиновников Минпромнауки.— Но пока мы даже не понимаем, стоит ли действительно это делать".
Бесценные изобретения
Более того, до сих пор подвешенным в воздухе остается вопрос коммерциализации РИД, созданных на бюджетные средства уже в последние годы. "Когда слышишь заявления, что Россия располагает интеллектуальной собственностью на $400 млрд, возникает вопрос, кто, где, когда и как это посчитал,— вздыхает господин Фомичев.— Ведь от абстрактного изобретения до продукта на рынке огромная дистанция. Многие наши ученые и конструкторы все еще не понимают, какое место занимают в этой цепочке. Ведь в самом лучшем случае (например, когда объект — программный продукт) они могут получить максимум 30% доходов от него, а еще недавно требовали чуть ли не все 100%. Введение в хозяйственный оборот научных изобретений — совершенно отдельная область деятельности, для нее требуется специальная профессиональная подготовка".
Заметим, что в большинстве стран именно государство является одним из крупнейших заказчиков НИОКР — для оборонных и социальных нужд, внутренней безопасности, борьбы с терроризмом. Однако вопрос о передаче этих разработок в промышленность все равно неизбежно возникает. "Законодательная база для защиты и введения в оборот РИД для бизнеса, не связанного с государством, уже создана и работает,— утверждает господин Фомичев.— А вот с НИОКР, выполненными за счет государства, до сих пор проблема. Минфин нам предлагает все права жестко закрепить за государством, а если кому-то они понадобятся, взять с претендента деньги. Но за патентную поддержку (регистрацию, очистку, возобновление) надо платить. В масштабах страны получается немалая сумма. Где ее взять? Минфин отказывается дать дополнительные средства, предлагая выделить их из финансирования самих НИОКР — и так небольшого. Кроме того, существуют тонны конструкторской документации. Исполнитель по госзаказу все сделает, а дальше за хранение бумаг он вправе требовать денег от государства. Встает также вопрос об организации авторской поддержки НИОКР. Возможно, для всего этого нам придется создавать один или несколько гражданских аналогов ФАПРИД".
Минпромнауки предлагает закреплять за государством только ограниченный круг сверхважных оборонных и связанных с другими аспектами безопасности разработок, а все остальное оставлять исполнителю заказа на НИОКР с ограничениями условий по срокам внедрения разработок, экспорту технологий, выпуску для нужд государства без авторского вознаграждения. В Минимуществе настаивают на распределении прав между исполнителем заказа и государством. Минобороны негласно конкурирует за права на НИОКР с ФАПРИД. Ведомства увязли в терминах и определениях, утонули в этой дискуссии. А интеллектуальная собственность продолжает пылиться на полках, устаревать и обесцениваться.
РЕНАТА ЯМБАЕВА