De Grisogono отмечает свое 25-летие праздничной коллекцией haute joaillerie. И это не просто праздник отдельно взятого швейцарского ювелирного дома — это праздник гламура, выжившего и мимикрировавшего в нынешние не самые гламурные времена
В те 25 лет, что существует бренд de Grisogono, успела уложиться вся жизнь новейшего гламура: его рождение, расцвет и закат. В 1993 году, когда женевский ювелир Фаваз Груози основал свою марку, как раз в полную силу разворачивался минимализм во всем — от моды до украшений. И тут хочется сказать: «и вот Фаваз Груози, наперекор этому минимализму…», но дело как раз в том, что Фаваз Груози поступил сложнее и умнее, чем просто «наперекор»: он выстроил с ним вполне диалектические отношения, используя минимализм так, как надо было ему, Фавазу,— как и все остальное, с чем ему пришлось иметь дело.
Прежде всего, черные бриллианты — первое, что всегда упоминают в связи с de Grisogono. Они, конечно, существовали в ювелирной истории и до Фаваза Груози, по крайней мере, со времен знаменитого черного алмаза «Орлов» (встреча с которым, собственно, и стала для Груози решающей), то есть уже больше 200 лет. Но довольно долго о них никто не вспоминал — они капризны и хрупки в обработке и ценились не так, как бесцветные. И вот в эпоху всеобщего минимализма о них вспомнил Фаваз Груози и использовал их таким образом, что, с одной стороны, они выглядели довольно сдержано, не сверкая так, что хочется зажмуриться, а с другой — как-то очень круто: необычно, загадочно, выразительно и в целом роскошно (то, как черные камни преломляют свет и работают с другими камнями, здесь называют по-караваджиевски — chiaroscuro). Роскошь — важный элемент эстетики de Grisogono, которую эти украшения всегда обещают — и никогда не обманывают в этих своих обещаниях. Как, например, пара серег из юбилейной коллекции: каскад в формах ар-деко, где чередуются белые и черные бриллианты, закачивается идеальными 19-мм белыми жемчужинами. Такая же история произошла с icy diamonds, матовыми бриллиантами, похожими на кусочки льда, которые ввел в моду тот же Груози. И они тут тоже есть: в колье-воротнике из белого золота, усыпанного icy diamonds вперемежку с обычными бриллиантами и с восемью крупными синими сапфирами. Фаваз Груози взял то, что не особенно ценилось, приспособил к духу времени и присвоил себе, сделал своим знаком.
Примерно лет через 5–7 минимализм был изведен уверенно наступавшим гламуром, с его bling-bling и логоманией, избыточностью и безрассудностью. И вот тут как раз талант Фаваза Груози сработал идеально, потому что талант этот совершенно итальянский по своей сути, средиземноморский, то есть с большим пониманием того, что такое цвет, природные формы, их избыточность и в целом dolce vita. Украшения de Grisogono стали называть «барочными» (как скопом называют все причудливое и красочное), и они стали буквально символом этого времени. Между тем гламур у Груози никогда не был простодушным — он мог делать дутые кольца и серьги Millefoglie или усыпанные камнями часы Instrumentino, но в этом была всегда такая оттяжка, которая невозможна без иронии и настоящего воображения. Как воспоминание о той эпохе в новой коллекции есть, например, колье в виде трех волн из розового золота со специальным черным сплавом сверху, покрытых рубинами с закрепленными между ними шестью белыми бриллиантами от полутора до почти четырех каратов. Это выглядит так вызывающе роскошно, так изобретательно и так беззастенчиво в то же самое время, что вызывает только чистую радость.
Важна была, конечно, абсолютная узнаваемость стиля de Grisogono: любое его украшение видно сразу, их ни с чем не перепутать. Фаваз Груози выстроил несколько важнейших коллекций, которые уверенно поддерживают бренд, и главная из них, конечно, Allegra с ее бесконечными запрятанными одна в другую спиралями. Поклон ей в юбилейной коллекции — это кольцо в стиле Allegra, составленное из переплетенных спиралей белого золота, выложенных 40 белыми бриллиантами изумрудной огранки, а сверху над ними почти парит безупречный грушевидный бриллиант D-чистоты на 5,34 карата с тремя маленькими изумрудами, поддерживающими его. Каждая часть этого кольца отвечает на вполне конкретный запрос, а все вместе они составляют фирменную гармонию (или дисгармонию) de Grisogono.
Первая партия юбилейной коллекции была показана еще в марте во время ювелирно-часовой выставки BaselWorld, затем во время Каннского фестиваля в мае показали еще одну — почти все вещи из Канна уже проданы, и их, увы, нельзя увидеть. Как всегда, Фаваз Груози устроил там свою знаменитую вечеринку, и в этом году она прошла на вилле в районе Антиба, принадлежавшей, по слухам, Борису Березовскому. И вот там всё — мужчины, женщины, их наряды и украшения — выглядело так, как будто бы вокруг все еще какой-нибудь 2005 год, но только мы знаем, что будет дальше. Впрочем, в этом, как ни странно, было что-то вполне жизнеутверждающее.
В своем окончательном виде, с добавлением новых украшений, коллекцию показали совсем недавно, в начале июля, в Париже во время кутюрной недели — и вот тут разнообразные чувства, ею вызываемые (а Фаваз Груози всегда настаивает прежде всего на чувственной силе украшений), вполне выкристаллизовались. Гламур, который последние лет десять сворачивался и сейчас почти совсем схлопнулся, был важным для de Grisogono, но им ювелирный стиль и дух этого дома не исчерпывался. Фаваз Груози показал за последние годы, что он умеет использовать так ценимые сейчас технологии — керамику, титан и пр., и отлично работает с новым минимализмом. Но то, как он соединяет мастерство исполнения со своим персональным размахом, широтой замысла и беззаботностью воплощения, сохраняет ему особое место в прагматическом негламурном настоящем. Эти украшения, похожие на волны, на щупальца актиний, на хищные растения, ледяные узоры и бог знает на что еще, в современном аккуратно просчитанном ювелирном мире инвестиционных камней важны и нужны не только для равновесия, но и для тех самых эмоций, которые Фаваз Груози так пропагандирует, и которых, надеемся, ему хватит на следующие 25 лет.