Внедрение новых (как минимум для России) технологий в энергетике стартовало еще при РАО ЕЭС, но до практической реализации дошло не так много решений. В тепловой генерации стали строить парогазовые установки (комбинация паровой и газовой турбины с КПД до 60%), но новые технологии сжигания угля (циркулирующий кипящий слой) не прижились. Электросети начали внедрять закрытые подстанции и другие технологии. Но все новации требовали повышенных инвестиций, их возврат в добровольно-принудительном порядке закладывался в платежи потребителей (сетевые RAB-тарифы и ДПМ — договоры на поставку мощности — в генерации). Это повышало энергоцены и спровоцировало интерес потребителей к строительству генерации (тренд пошел на спад после девальвации рубля в 2014 году).
Новый виток насаждения новых технологий начался в 2011–2012 годах, когда ДПМ стали использовать и для развития зеленой генерации. Уже в 2017 году правительство потребовало разработки схем поддержки зеленой микрогенерации у населения, а затем появилась идея цифровизации энергетики — в первую очередь сетей, что, по оценкам, будет стоить 1,3 трлн руб. Также с 2017 года в отрасли спорят о путях дальнейшего развития: с одной стороны, президент одобрил масштабную модернизацию старых ТЭС, с другой — инвесторы в зеленую генерацию требуют продолжения поддержки своего сектора.