Швейцарский франк устоял на референдуме
Население страны проголосовало против монополии нацбанка на кредиты
Население Швейцарии на референдуме отклонило инициативу по предоставлению нацбанку страны «полной монополии на деньги». Идея отказа от частичного банковского резервирования в нестандартном варианте набрала в стране всего 24,3% сторонников среди голосовавших. Впрочем, референдум скорее открывает, чем закрывает эту дискуссию — жесткость банковского регулирования в мире дает все больше возможностей рассматривать частные банки как необязательное дополнение к эмиссионным центробанкам, актуальна эта проблема и для РФ.
Надпись: «дорогой Национальный банк Швейцарии, впомни, пожалуйста, зачем мы тебя создавали» (c нем. «liebe Schweizerische Nationalbank, bitte erinnere dich wozu wir dich gegründet haben»)
Фото: Denis Balibouse/File Photo, Reuters
Референдум в Швейцарии «За кризисоустойчивые деньги: создание денег только Национальным банком» инициирован в 2015 году швейцарским членом ассоциации MMRA — НКО «Monetare Modernisierung» («монетарная модернизация»). В ноябре 2017 года федеральный парламент Швейцарии одобрил национальный референдум на эту тему, который состоялся 10 июня. Весной 2018 года опросы социологической компании SRG показывали, что какие-либо шансы на большинство голосов инициатива может иметь лишь во франкофонной части Швейцарии и в преимущественно италоязычном Тичино. Голосование, впрочем, показало, что ни в одном кантоне идея не одобряется большинством, а против так называемых полных денег голосовали 75,7% принявших участие в референдуме швейцарцев.
Сама по себе идея референдума интересна постановкой вопроса. Инициаторы референдума предлагали передать монопольное право на «создание денег» Нацбанку Швейцарии (SNB), как это предполагается конституцией страны, в том числе на электронные деньги и вообще все виды денег.
Из описания инициативы следует (хотя и во внефинансовой терминологии), что речь идет о фактическом запрете для коммерческих банков в Швейцарии частичного резервирования при кредитовании. Впрочем, в отличие от классических предложений запретить банкам частичное резервирование вообще Monetare Modernisierung предлагала принципиально другую схему. В ней созданные в процессе кредитования деньги должны считаться формальным кредитом SNB частному банку, причем SNB (который и сейчас юридически является эмитентом всех швейцарских франков в любой форме) имел бы право одобрять или не одобрять создание своих новых обязательств. Обычно, отметим, сторонники такого рода реформ требуют или разрушения монополий центробанка на деньги (регуляторной и эмиссионной), или введения товарных денег (возврата к золотому стандарту). В инициативе же фактически речь шла о монополизации SNB кредита в банковской системе страны.
3 мая глава Нацбанка Швейцарии Томас Йордан в Университете Санкт-Галлен выступил с подробной речью, отвергающей все предложения наделить SNB какой-либо монополией на франк,— она сводилась в основном к тезису «то, что работает, не надо исправлять». Практически все партии Швейцарии и федеральное правительство выступили против идеи полных денег. Имела значение и идеологическая позиция Monetare Modernisierung: агитация за «монополию SNB» велась с исключительно левых позиций, тогда как во всем мире идея твердых денег и отказа от фиатной валюты популярна почти исключительно в правых кругах. Даже в стране, сохранявшей элементы золотого стандарта после Второй мировой, мысль о том, что твердый франк позволит преодолеть социальное неравенство, швейцарским избирателям показалась надуманной. Главная же идея контрагитации против инициативы заключалась не в ее ошибочности, а в том, что ее последствия невозможно предсказать: власти Швейцарии убеждали избирателей, что эксперименты в этих сферах слишком опасны.
Между тем определенные основания полагать, что и SNB, и центробанки других стран в будущем могут изменить точку зрения на происходящее, вполне существуют. Рост технических возможностей центробанков вмешиваться в процесс работы кредитных организаций, общее ужесточение регулирования сектора, распространение электронных денег и создание центробанками эффективных платежных систем делает вопрос о роли частных банков в системе все более практическим: центробанки через систему дочерних структур вполне в состоянии построить систему, где роль частного банковского капитала минимизирована. Для России, отметим, этот вопрос в связи с резким ростом доли государства в банковском бизнесе в 2011–2018 годах может быть даже актуальнее, чем для Швейцарии: при невозможности приватизации Сбербанка, ВТБ, «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка программа Monetare Modernisierung может в среднесрочной перспективе быть реализована в России де-факто.