 | ||
Иракская политика мировых держав напоминает сегодня столкновение разных стихий. США — это огонь, беспощадный к Саддаму. Германия, отвергающая саму возможность войны,— это камень, который не горит в американском огне. Франция хочет быть воздухом, которым дышат все. А Россия напоминает воду. Вода тоже может быть твердой, но только при низкой температуре. А когда ее ставят на огонь, она превращается в пар и улетучивается. В привычном же состоянии она течет, проникая куда угодно, и, не имея собственной формы, принимает форму сосуда, в который ее наливают.
Российский президент Владимир Путин, на прошлой неделе посетивший Берлин и Париж, изо всех сил демонстрировал желание Москвы не допустить войны. Он решительно отверг любые предположения о некоем закулисном торге Москвы и Вашингтона, в ходе которого Россия якобы тихо "сдала" Ирак. В совместном заявлении Париж, Берлин и Москва предложили альтернативу американскому сценарию разоружения Багдада — еще более интенсивные инспекции в Ираке. Это даже породило рассуждения о спонтанно возникшей "новой Антанте", которая якобы способна помешать интервенции.
А что, если США все же начнут войну в одиночку? Ведь в Вашингтоне прямо говорят, что дополнительные инспекции в Ираке не нужны, они только тормозят дело. Что помимо уже принятого общего заявления способны и будут делать члены новоиспеченного союза, если США предпримут действия, не санкционированные Совбезом ООН? Ведь на карту, как нас убеждают, поставлена вся система международных отношений, опирающаяся на силу права, а не на право силы.
Это самый интригующий вопрос. Но, заданный Путину в Париже, он так и остался без ответа. "Я на эту тему рассуждать не буду",— отрезал российский президент. Вода, показавшая свою твердость при низкой температуре антиамериканских настроений, царящих в обиженной на США Европе, вернулась в обычное состояние. И потекла дальше.
Но если существует реальная возможность остановить американцев коллективными усилиями тяжеловесов Совбеза ООН, то почему бы не выложить карты на стол? "Дружба с Биллом" не помешала Борису Ельцину грозно его окрикнуть, когда предшественник Буша-младшего собирался идти на Ирак: "Клинтон нарывается на третью мировую войну!" Третья мировая тогда не началась. Может ли то же самое сказать о Буше Путин? Ведь Буш в гораздо большей степени, чем Клинтон, нарывается на войну, это знает любая домохозяйка.
Между тем, находясь в Европе, российский президент всерьез рассуждал о том, что Джордж Буш тоже не хочет войны — его просто неправильно понимают. На чем основывается это утверждение? Оказывается, на заявлениях самого Буша: он, дескать, сам поведал об этом Путину. А Путин вроде как принял его слова за чистую монету и, соответственно, поведал европейцам о пацифизме хозяина Белого дома.
Приехать сегодня в Европу и всерьез заявить о том, что Буш не хочет войны, может либо простак, либо политик, ведущий очень тонкую игру. Путин не простак. Тогда в чем его игра? В том, чтобы перехитрить всех. Остаться в лагере миротворцев и в то же время сохранить образ принципиального и жесткого борца с международным терроризмом, противостояние с которым, как утверждает команда Буша, требует "хирургического вмешательства" в Ираке. В затевающейся вокруг Ирака сваре Путин не хочет ссориться ни с теми ни с другими, что в итоге даст ему уникальное право соединить два непримиримых полюса.
Самое поразительное, что пока российскому президенту это удается. Иракская политика Москвы, не имеющая формы и в зависимости от аудитории и ситуативного контекста принимающая разные очертания, дает свои плоды. В иракский клинч с Вашингтоном вступили Париж и Берлин. А Россия добилась того, что, не являясь союзником США по НАТО, в нынешних условиях, похоже, пользуется большим доверием Белого дома, чем давние стратегические союзники. Члены команды Буша благодарят Россию за "взвешенную позицию" по Ираку, и это сильно контрастирует с гневными филиппиками в адрес несговорчивой старой Европы. Никто в Вашингтоне не называет Россию проблемой. "Проблема", как заявил шеф Пентагона Дональд Рамсфельд,— это Франция и Германия.
В то же время другой лагерь, как показали события последней недели, тоже свято верит в то, что Россия играет и будет играть на его стороне. Что она только поотстала от главных миротворцев, выдвигающих новые инициативы, и ее нужно к себе подтянуть. А все разговоры о том, что иракская политика Москвы разворачивается на 180 градусов,— это бред.
Итак, в иракском вопросе Путин пока обыграл всех и сохранил самое широкое поле для маневра. Бушу отступать уже некуда, Шредеру тоже, а Путину есть куда. Для него открыты оба лагеря, его ждут и там и там. Вода доказала способность перетекать из одного сосуда в другой. Но проблема в том, что это только середина партии. Усидеть на двух стульях до конца все равно не удастся. "Путин сидит именно там, где хочет, в оптимальной позиции посредника между англо-американским альянсом, с одной стороны, и франко-германском — с другой. Но он не сможет находиться в таком положении долго. Буш рассчитывает, что его новый друг скоро окажет ему поддержку. И Путину придется делать свой шаг на иракской шахматной доске",— пишет редактор Wall Street Journal Фредерик Кемп.
Иракская политика Москвы все равно должна будет обрести форму. И в зависимости от того, какой будет эта форма, Россия получит оценку, от которой так упорно и умело ускользает.
|
|