гастроль классика
В Большом зале консерватории с первым концертом в качестве члена новообразованной дирижерской коллегии Российского национального оркестра (РНО) выступил всемирно известный глава берлинских симфоников и Лос-Анджелесской оперы, фаворит Зальцбургского фестиваля, с 2006-го вступающий во владение Баварской оперой Мюнхена, 50-летний американец японского происхождения Кент Нагано. Замерев, его программу слушала ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ.Второй после 1997 года московский концерт маэстро Нагано стихийно совпал с берлинским открытием двухлетки российско-германской культуры. Так уж вышло, но в один и тот же день миссионером от русской музыки в набитом номенклатурой берлинском Концерт-хаузе предстал отец-основатель РНО Михаил Плетнев, давший с оркестром Санкт-Петербургской филармонии героическую программу ("Кориолан" Бетховена и Четвертую симфонию Чайковского). Тогда как в Москве его новоиспеченный партнер (из Берлина, кстати) дирижировал "Прелюдами" Листа, Вторым фортепианным концертом Шопена (солистка Мари Кодама) и "Фантастической симфонией" Берлиоза.
Этот романтический репертуар мог бы означать откат от репутации известнейшего спеца по современной музыке. Ведь в руках Нагано сосредоточена вся новейшая продукция Лионской оперы и оперного Зальцбурга. Но на самом деле, ограничив себя известнейшими произведениями европейского романтизма, Кент Нагано ясно продемонстрировал свои планы в отношении сотрудничества с русским оркестром.
Нынешняя миссия Кента Нагано сопровождалась несколькими записями с РНО для голландской фирмы "Пентатон", инициирующей новую пятиканальную технологию и, похоже, делающей японское лицо Кента Нагано "фирменным". Оказавшись у руля новейшей рекординговой технологии вместе с РНО, Кент Нагано уже обеспечил оркестру такую рекламу и такие возможности, что все недавние неудачи оркестра ушли в прошлое.
Вместе с этим ушла и сделанная три года назад бывшим руководителем РНО Владимиром Спиваковым ставка на развлекательность. В один вечер на узком участке романтической музыки Кент Нагано привел в движение множество смыслов. От мажорного гигантизма листовских "Прелюдов", карликовых благозвучий шопеновского концерта до подавляюще-мрачных галлюцинаций "Фантастической симфонии" Берлиоза. Манера Нагано — словно экстракт целебных восточных трав с шекспировскими ядами. Отлично контролируемый рационализм азиата смешан у Нагано с болезненной европейской нервозностью. Внешне дирижер склонен обманывать всех созерцательностью и мягкой, как бы щекочущей интонацией. На самом деле его ласкающий прищур способен заворожить музыкантов. И недавно еще проблемный оркестр гипнотически следовал за малейшим движением маэстро в самых немыслимых для себя темпах и самой немыслимой динамике.
Можно было только удивляться податливости РНО, соскакивающего с породистой помпезности Листа на уютные аккомпанементы в Шопене, меняющему выражения симфонического лица не хуже Сары Бернар: не каждый вечер наблюдаешь мгновенные переходы от сытой туттийности листовских "Прелюдов" до агонизирующих гримас "Фантастической" Берлиоза с ее гиньольными частями-видениями. Нагано удалось вернуть первоначальный смысл одной из самых заигранных симфоний романтизма. Хоть "Бал", хоть "Сцена в полях", хоть "Шествие на казнь", хоть "Сон в ночь шабаша" били по нервам той жуткой правдой, которая пугала современников композитора. Нагано так взвинтил темп, что в одном из самых сложных моментов симфонии, где в финале струнные имитируют ведьминский шабаш так называемым приемом col legnio, смычки музыкантов не успевали, как это положено, стучать древком о гриф. Впрочем, еще несколько выступлений — и проспавший три года оркестр научится не отставать от своего нового лидера.