Шекспира в театре Луны поставила молодая болгарская авангардистка Лилия Абаджиева. В ее спектакле хаотично перемешались не только реплики пьесы, обрывки разных переводов, кусочки сцен, но даже персонажи сплелись и перепутались между собой. Как будто средневековый дремучий варвар нашел где-то разбившуюся античную амфору и из ее осколков попытался собрать мозаику на свой вкус и по своему весьма туманному представлению о том, что изначально было изображено на этих черепках. В представлении Лилии Абаджиевой дикие варвары — это мы, современные люди. И специально для нас, непонятливых, в начале спектакля она (вернее, переодетый кормилицей Джульетты Алексей Секирин) пересказывает классический сюжет современным жаргонным языком: "Ну, Джульетта похиляла, наглоталась порошка и в отключку. Лежит дохлая". И дальше по тексту в том же духе. Лилия Абаджиева всеми средствами низводит историю Ромео и Джульетты до полного абсурда. И уже половина успеха этой затее обеспечена тем, что всех персонажей, в том числе и женщин, в спектакле играют мужчины. Для пущего эффекта действие пьесы иногда переносится в наши дни, где уже окончательно опошляется. Монолог Джульетты "Ромео, о, зачем же ты Ромео" многократно повторяется, пока не превращается в такой диалог: "Ну что, имя сменил?" — "Нет".— "А почему?!" — "Загс был закрыт". Апофеозом развенчания мелодраматического мифа становится финал спектакля, когда уже траванувшиеся любовники под проливным дождем исполняют в агонии свой последний танец, пытаясь поднять друга друга с земли и то и дело с грохотом и плеском падая обратно в воду.
"Гамлет" в Театре имени Станиславского
А вот Дмитрий Крымов, хороший сценограф и сын великого режиссера Анатолия Эфроса, решил не мудрить с концепциями и в качестве своего режиссерского дебюта поставил главную пьесу всех времен и народов просто и ясно, без выкрутасов и экспериментов. Правда, без одного нововведения все же не обошлось — Крымов решил использовать в своем спектакле не добротные классические переводы Пастернака или Лозинского, а радикальный новодел Андрея Чернова. Нельзя сказать, чтобы фразы вроде "Вы говорите словно пустомеля.— Вы говорите словно из борделя", которыми обмениваются принц Датский и его царственная мать, придавали спектаклю хоть сколько-нибудь изящества и глубины.
Зато режиссер пригласил на роли королевских особ и лиц к ним приближенных хороших артистов. Гертруду он доверил прекрасной актрисе Татьяне Лавровой, Офелию — подающей большие надежды Ирине Гриневой. А вот самого принца Датского он предложил сыграть Валерию Гаркалину. Труженик антрепризы и мастер смеховых жанров, претендующий на амплуа героев-неврастеников, конечно, согласился, но — также очевидно — серьезного Гамлета из него не получилось. Зато в спектакле получился отличный Клавдий. Эфросовский актер Николай Волков сыграл эту роль (а заодно и роль отца Гамлета) мощно и подробно, в лучших традициях старой школы. Своим полушепотом, поражающим богатством интонаций, он перекрыл пафосные крики и невнятное рычание остальных героев. Так что этот спектакль можно было бы смело назвать трагедией о "Клавдии, короле Датском".