заместитель председателя банковского комитета Госдумы
"Даже если очевидно, что управляющий проворовался, деньги с него обычно взять нельзя"
— Чем было обусловлено решение о назначении конкурсным управляющим именно АРКО?
— К сожалению, опыт показывает, что такая неорганизованная система конкурсных управляющих, как у нас сейчас существует, приводит к огромным потерям.
— А каким образом это может происходить?
— Некоторые конкурсные управляющие совершенно очевидно совершают с долгами банка и долгами банку такие операции, которые оставляют заметный след в их личных карманах. Например, у банка есть некоторый актив. Конкурсный управляющий может взять и поменять этот актив на другой, который номинально стоит столько же и, может, даже больше, а реально не стоит ничего. И проконтролировать их безумно трудно. Честно говоря, я не могу припомнить случая, когда заводились уголовные дела против конкурсного управляющего.
— Получается, что если АРКО станет конкурсным управляющим, то информация о действиях и решениях ликвидатора будет открытой для вкладчиков и кредиторов?
— Это будет единая организация, и она будет у всех перед глазами. Задним числом информация о том, что происходит с деньгами вкладчиков, более или менее открыта всегда. Но задним числом эта информация при такой системе конкурсных управляющих, как сейчас, бессмысленна. Даже если очевидно, что управляющий проворовался, деньги с него обычно взять нельзя: его дача записана на тещу, а квартира на жену.
В отношении АРКО ситуация принципиально другая. АРКО всегда АРКО и никогда не меняется. Поэтому если мы один раз увидим, что АРКО что-то неправильно сделало с активами, то этот черный след останется на агентстве навсегда.
Даже если предположить, что кто-то в АРКО будет преследовать свои интересы в процессе ликвидации банка-банкрота, он все равно будет вести себя честно. Поскольку сможет обмануть только один раз, так как это организация абсолютно фиксированная и понятно, кто за что отвечает. Возможно также, что в процессе ликвидации была допущена просто ошибка. Тогда придется АРКО самому расплачиваться за ошибку.
— То есть спрашивать в таком случае будут с АРКО?
— Да. Опять-таки это фиксированная организация, и у нее есть за душой нечто, и это нечто лежит в определенном месте. В отличие от ликвидатора — частного лица, у которого счета нет, квартира записана на тещу, автомобиль на сына и так далее.
— Будут ли фигурировать в свете этого законопроекта различные стратегии по ликвидации банков-банкротов, или это будет полностью на усмотрение АРКО?
— Это будет дело ликвидатора.
— Получается, у нас что законопроект о банкротстве банков, что законопроект о гарантировании вкладов идут по американскому образцу?
— В очень значительной мере с учетом ликвидации тех ошибок, которые заметили и американцы, и мы. Если говорить о страховании вкладов, то это без стопроцентной выплаты сумм.
— А в ликвидации?
— В ликвидации, наверное, будет российская специфика, и я бы, наверное, сказал отрицательная. В Америке очень налажена эта передача активов другим банкам, и она легко осуществляется, потому что остается много "здоровых" банков, которым легко взять на себя долги другого банка. И эта процедура очень автоматизирована. Я уверен, что в первые 50 лет у АРКО такой возможности не будет.
— Будет ли освещаться в рамках данного законопроекта проблема моральных рисков, будут ли приняты какие-либо ограничения на работу топ-менеджмента банка-банкрота?
— Эта общая проблема, присущая многим странам. Если менеджер действует в своих собственных интересах — значит, он просто что-то украл у банка. Согласно законопроекту, положение об устранении менеджеров от работы в этом банке очень ужесточается. Это будет касаться не только менеджеров, но и членов наблюдательного совета, правления, которые могут принимать решения.
Интервью взяла ВАРВАРА Ъ-ВАСИЛЬЕВА