Событие недели — "Механическая сюита" (2001) Дмитрия Месхиева (12 ф
189
3 мин.
Михаил Ъ-Трофименков
Событие недели — "Механическая сюита" (2001) Дмитрия Месхиева (12 февраля, РТР, 23.55 ****). Главный герой фильма — труп, что, кстати, вполне в духе некоего некрофильского поветрия, охватившего в последние годы мировое кино. Однако труп этот не буйный, приличный: поехал в командировку в тихий провинциальный городок человек и умер скоропостижно. Ни друзей, ни семьи, сослуживцы по заводу звали его поэтом, поскольку к праздникам усопший сочинял поздравительные стихи для дам. Поэтому ехать за покойником снарядили двух "общественников", выжигу, превратившегося из профсоюзного функционера былых времен в менеджера, и интеллигентного рабочего, феерически сыгранного Сергеем Гармашем. Классическая схема buddy-buddy movie, мужского кино, в котором напарники поневоле вначале не переносят друг друга, а потом братаются. Но, как водится только в России, деньги, выделенные на достойную транспортировку трупа, были потрачены ими на иные неотложные цели. Труп решили везти в обычном купе под видом загулявшего приятеля. Далее, как в известном анекдоте, не посвященный в жутковатую историю сосед по купе решил, что убил невзначай попутчика и выкинул "дважды умершего" в окно. Короче говоря, Месхиев завязал вокруг трупа все более и более запутывающийся по ходу фильма узел отношений, вывел на экране множество эпизодических персонажей, неизменно отчетливо и вкусно сыгранных. Словно испугавшись собственного взгляда на человечество, режиссер в финале подпустил лишку пафоса, дав героям возможность продекларировать свое благородство в лапах безжалостно избивающих их бандитов-близнецов, однако окончательно испортить дело все-таки не сумел.
О благородстве, которое в критических обстоятельствах проявляет самый, казалось бы, ничтожный из человечков, и фильм отца итальянского неореализма и католического мистика Роберто Росселини "Генерал Делла Ровере" (Il generale Della Rovere, 1959) (12 и 13 февраля, "Культура", 11.55 *****). Это то ли притча о разбойнике, распятом рядом с Христом, то ли гимн итальянскому Сопротивлению, то ли экзистенциалистская притча об антигерое: реалистический и символический слои у Росселини всегда сливаются в нерасчленимое целое. Герой, вернее, антигерой, сыгранный великим Витторио Де Сикой, не может вызвать ничего, кроме омерзения. Элегантный седой джентльмен наживается в 1943 году на трагедии нацистской оккупации. Аферист и игрок, он имеет дело с партнерами из оккупационной администрации, которые достаточно хорошо изучили его, чтобы сделать предложение, от которого невозможно отказаться. Его не будут преследовать за мелкие грешки, но он на некоторое время займет место в камере смертников, сыграет роль генерала Делла Ровере, одного из вождей Сопротивления, с тем, чтобы выманить у других заключенных подпольщиков их секреты. Но происходит чудо: мошенник становится генералом не понарошку: он действительно ведет себя как герой, срывает немецкие планы и уходит на расстрел, несмотря на усилия немецкого офицера, пытающегося до последнего спасти его. Он лишь бросает немцу: "Вы не все знаете о людях". Смерть он принимает как искупление всей своей ничтожной жизни, фактическое самоубийство, которое он совершает, его единственный, когда-либо совершенный поступок. Франко Дзеффирелли представляет иную ветвь итальянского кинематографа, неореализм высокомерно игнорирующую. Он режиссер помпезный, холодный, декоративный, скорее оперного, чем кинематографического темперамента, специалист по экранизациям. Но именно он автор одной из лучших романтических киноверсий "Ромео и Джульетты" (Romeo and Juliet, 1968), поставленной им в Англии (13 февраля, РТР, 23.55 ****). Возможно, на Дзеффирелли, обычно щеголяющего, мягко говоря, консервативными взглядами (левые итальянские режиссеры называют его без обиняков фашистом) подействовала сама атмосфера 1968 года. Лондон был одной из мировых столиц хипповской революции, и герои фильма чем-то похожи на экстравагантных и совсем юных "детей-цветов", боровшихся на лондонских лужайках и площадях за свободную любовь. В Америке в те же годы восходила звезда Стива Маккуина, герои которого всегда, даже если были по сюжету "плохишами", несли в себе заряд почти анархической свободы. В фильме Нормана Джюисона "Цинциннати кид" (The Cincinnati Kid, 1965) (7 февраля, "Культура", 11.55 ****) он сыграл одну из своих лучших ролей, профессионального игрока в покер, поставившего на кон все, и в прямом, и в переносном смысле. А его партнером по фильму стал один из самых известных киногангстеров 1930-х годов Эдвард Дж. Робинсон. Из современного криминального кино необычнее всего фильм Тарсема Сингха "Клетка" (The Cage, 2000) (9 февраля, РТР, 21.35 ***), образец столь наглого кинематографа, что не совсем понятно, как к нему относиться: как к психоделическому шедевру или откровенному бреду. Героиня — психиатр, обладающая способностью проникать в подсознание преступников. Ее засылают во внутренний мир лежащего в коме серийного убийцы: предстоит выяснить, где он спрятал свою последнюю жертву. Врач шляется по анилиновой пустыне населенного невообразимыми монстрами подсознания, как по неким конструкциям, от которых сошел бы с ума сам Сальватор Дали. Кажется, что полицейский сюжет был для Сингха лишь предлогом, чтобы выкачать деньги из продюсеров и вволю потешить собственное подсознание, гораздо более пугающее, чем внутренний мир тупого убийцы.
