конкурс балет
В Лозанне завершился 31-й балетный конкурс Prix de Lausanne. Главный приз отхватил 17-летний австралиец Стивен Макрэй. Приз за лучшую интерпретацию современной хореографии получила китаянка Дан-Кин Ксу. "Лучшей швейцаркой" стала Сара Джейн Бродбек. Среди четырнадцати финалистов было девять азиатов, а русских не оказалось вовсе. Комментирует ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Конкурс Prix de Lausanne организовал 31 год назад швейцарский меценат Филипп Брауншвейг. От других балетных состязаний Prix de Lausanne отличается как жестким возрастным цензом (в нем участвуют юные дарования до 18 лет), так и тем, что победителей по их выбору награждали либо деньгами, либо стажировкой в одной из лучших мировых школ. Россия стала участвовать в конкурсе с 1991 года. Триумф русских случился в 1994 году, когда 16-летняя Диана Вишнева привезла в Петербург золотую медаль. В 1997 году сменились руководство конкурса и регламент. Современный танец вошел в обязательную итоговую программу, а денежные призы были отменены. С 2000 года русские перестали попадать даже в финал.
Prix de Lausanne считается самым престижным и самым прагматичным конкурсом в мире. Это одновременно ярмарка и биржа труда. Руководители не только школ, но и многих ведущих театров мира съезжаются на неделю в Лозанну в надежде открыть будущую звезду и воспитать ее для собственной труппы. Для юных честолюбцев из балетной провинции (будь то Швейцария, Бразилия или Украина) лозаннский конкурс — уникальный шанс переломить судьбу: ведь сделать хорошую карьеру выпускнику школы при Парижской опере куда легче, чем начинающему артисту, окончившему частные курсы в Австралии.
С тех пор как денежные призы в Лозанне были отменены, швейцарский полигон утерял для российских государственных школ всякую привлекательность. Раньше претендентов из России и стран СНГ заранее отсматривали в Москве, отбирали лучших и организованно везли в Лозанну за счет Брауншвейгов. Дети-финалисты послушно предпочитали деньги зарубежным стажировкам, так что и волки оставались сыты, и овцы целы. Хотя и тогда случались казусы: то и дело кто-нибудь непатриотично менял российскую глубинку на какое-нибудь Монте-Карло. И нельзя сказать, что терялся в капиталистических джунглях: например, одна воронежская школьница стала примой Лионской оперы, а белорусский подросток — премьером труппы Джона Ноймайера.
Сейчас, когда победа (и даже просто выход в финал) на конкурсе означает неизбежную потерю перспективного ученика, госшколы в Лозанну детей не отпускают. Волонтеры (как правило, из частных школ России и бывших совреспублик) ездят на свой страх и риск. Надо сказать, московские студии (их, независимо от официальных названий, кличут по именам основателей — школа Нестеровой, школа Ледяха, школа Тришиной и Медведева) сделались серьезными конкурентами официальной Академии хореографии, то есть бывшей школы Головкиной. На последнем Московском международном конкурсе они впервые громко заявили о себе — львиную долю конкурсантов младшей группы предоставили студии. С тех пор московская академия не гнушается переманивать самых одаренных, а профессиональные труппы охотно разбирают выпускников частных школ.
В этом году среди 130 участников лозаннского конкурса было девять балеринок из московских студий, два юноши с Украины, один из Армении и русская девочка из Киргизии. До полуфинала добрались только украинцы и армянин. После "современного" тура отсеялись и они. И это было неизбежно: ни в России, ни в СНГ нет уроков по технике современного танца. Даже таких "современных", как джаз или модерн, которым уже без малого полвека. Самодеятельные курсы, которые иногда дают русские педагоги (чаще самозванцы), побывавшие на нескольких импортных мастер-классах, только ухудшают дело, низводя серьезные технические системы до эстрадных подтанцовок. Между тем пластическое невежество дорого обходится не только начинающим. Даже наши первоклассные труппы не могут использовать репертуар второй половины ХХ века просто потому, что артисты не владеют необходимыми техническими навыками.
Зато японцы, корейцы и китайцы, получившие свой классический балет из русских рук с полвека назад, помешанные на русской классике и русской методике, вовремя поняли, что сегодня балет не просто "душа" и сотня выдолбленных в классе неизменных движений. Теперь азиаты планомерно и въедливо осваивают методики лучших мировых школ — и классических, и современных. Ныне редкая европейская труппа обходится без изящной раскосой солистки или техничного солиста. И, как подтверждает Лозанна, будущее западного балета находится на Востоке.