премьера кино
Фильм Ларри Кларка "Кен Парк" (Ken Park) свидетельствует о том, что режиссер хоть и не отказался от своих педофильских и вуайеристских наклонностей, некоторой творческой эволюции все же подвержен. Нащупать ее направление пыталась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Большой прогресс Ларри Кларка заключается в том, что в его произведении появилась мысль, идея. Мысль эта здравая: в отношениях между отцами и детьми неизменно присутствует харасмент, то есть старшие все время лезут к младшим под предлогом родительской заботы, тем самым мешая им жить и диктуя свою волю. Из всех разновидностей харасмента Ларри Кларку милее всего сексуальный, поэтому какие-то более тонкие и завуалированные разновидности семейного насилия от его внимания ускользают. Сам он не против, чтобы его новый фильм воспринимали как продолжение знаменитых "Деток" (Kids), только теперь в сюжете активно участвуют и предки, а отсутствие наркотиков компенсировано избытком секса.
Сценарий "Кен Парк" написан еще давно сценаристкой "Деток", по благозвучному имени которой — Гармония Корин — никак не подумаешь, что она способна смаковать такие гадости. Для реализации старого, выдержанного сценария Кларк пригласил свежего соавтора, известного оператора Эда Лэчмана. Благодаря его участию картинка наконец-то приобрела человеческий вид: камера не мечется в полумраке, как это было прежде заведено в фильмах Кларка, и теперь стало гораздо лучше видно, кто с кем и как. Но зачем, понятнее не стало. То есть идея ясна, однако стоит ли с места в карьер иллюстрировать ее самым радикальным способом, в частности, показом натурального полового акта без всяких целомудренных уклончивостей? В этом смысле режиссер Кларк похож на человека, который бы вздумал вылечить царапину, глотая антибиотики горстями. Но полумеры и намеки этому автору отвратительны, его девиз: "Шок — это по-нашему!" И новый его фильм тоже начинается с шокирующего эпизода: рыжий конопатый мальчик (его как раз и зовут Кен Парк) приезжает на асфальтовые горки, где тусуются скейтбордисты, достает из рюкзака видеокамеру и пистолет, направляет на себя с одной стороны объектив, а с другой — дуло, и спускает курок. Объяснение этого поступка следует искать в историях четырех его друзей, у каждого из которых свои причины застрелиться. Прежде всего, из-за взрослых, навязывающих доверчивым деткам уродливые отношения. Одна тетка, например, затащила в койку бойфренда своей дочери — следует жалобная сцена с куннилингусом, с помощью которой режиссер пытается вызвать сочувствие к несчастному ребенку.
Папа другой несчастной девочки, помешавшийся на религии вдовец, возвращается домой, как раз когда дочка привязала дружка к кровати и сидя на нем верхом, принялась стаскивать с него штаны зубами. Отец, ревниво отождествляющий дочку с покойной женой, устраивает дикий скандал с мордобоем и долго прочищает девочке мозги библией. Еще один мальчик живет с бабушкой и дедушкой, которых недолюбливает за некорректную игру в скраббл, а любит Анну Курникову по телевизору. Но не просто, а с элементами садомазо: обматывает вокруг шеи шарфик, один конец привязывает к двери, а другой держит в свободной руке, чтобы слегка придушивать себя во время мастурбации. По окончании процесса дотошная камера показывает сперму, капающую с натруженного органа. Из-за чего пытливый зритель может поспорить с товарищами — настоящая ли это сперма или просто йогурт. Других поводов для обсуждений и споров это кинопроизведение не дает, как и любая порнография.
Не станешь же спорить о том, правильно ли поступает поклонник Курниковой, который однажды ночью выходит голый на кухню, вытаскивает из холодильника бабушкин торт, отрезает огромным ножом жирный кусок, а потом тем же ножом режет бабушку и дедушку в спальне. Бабушка едва успевает сказать: "Я тебя люблю, внучек". Исключительно любовью руководствуется папа третьего мальчика, когда вернувшись на бровях, заходит в комнату к разметавшемуся во сне сыну и ложится рядом с ним, всячески лапая и недвусмысленно намереваясь доставить сыну oral pleasure. Офигевший сын просыпается и двигает бате ногой в лоб. "Никто меня не любит",— бормочет обиженный папа, потирая ушибленное место. А вот не надо было дразнить сына педиком и ломать его скейтборд — единственную радость в жизни героев Ларри Кларка. Хотя нет, есть в фильме еще один радостный и светлый момент — когда два мальчика и девочка, уставшие от прямого и косвенного харасмента своих и чужих родителей, мирно, по-дружески трахаются втроем, без опостылевших взрослых.