Вчера в Москве с рабочим визитом побывал заместитель гендиректора МИД Израиля по информации и связям с общественностью ГИДЕОН МЕИР. По его мнению, российские и американские СМИ освещают палестино-израильский конфликт более объективно, чем европейские. Израильский дипломат сказал об этом в интервью корреспонденту Ъ ЛЕОНИДУ Ъ-ГАНКИНУ.
— Какова цель вашего визита?
— Меня пригласил глава департамента информации и печати МИД РФ Александр Яковенко. По моему мнению, человек, который работает с иностранной прессой, обязан побывать в такой ключевой стране, как Россия, чтобы пообщаться с журналистами, коллегами-дипломатами. Это одна из моих немногих поездок — по характеру работы мне приходится больше сидеть дома.
— Меня всегда удивляло, как израильским дипломатам удается работать при столь сильной поляризации общества и политики. Сначала вам приходится пропагандировать политику левых, а потом, когда меняется власть, совершенно другой курс — сторонников правого лагеря. Как вам это удается?
— Ну, во-первых, сейчас разница между правыми и левыми не столь уж велика. А во-вторых, мы профессионалы, и наша профессия во многом похожа на профессию адвокатов. Нашим клиентом является правительство Израиля, которое избирается легитимно народом. И мы должны делать все возможное, чтобы представлять интересы нашего клиента.
— Могли вы сравнить освещение конфликта в СМИ России, Западной Европы и США?
— Вне всякого сомнения, самое неблагоприятное для нас освещение конфликт получает в Западной Европе. Ведь характер освещения ситуации зависит от двух факторов: от людей, которые формируют политику и влияют на прессу, и от прессы, которая, с одной стороны, зависит от общественного мнения, а с другой — влияет на людей, принимающих решения. Наши отношения с европейскими странами отягощены негативным историческим опытом. Кроме того, европейцы хранят память о временах, когда они владели колониями. И потому европейские политики и европейское общественное мнение смотрят на нашу ситуацию через призму собственной исторической памяти. Америка этим не отягощена и потому освещает конфликт более объективно. То же самое можно сказать и о России. Позитивное видение российскими СМИ ситуации в Израиле объясняется еще и тем, что обе наши страны ведут войну с террором. И наконец, еще один немаловажный фактор: в Израиле — миллион выходцев из бывшего СССР. Это тоже влияет на отношения между нашими странами и, соответственно, на российскую прессу.
Скажу, что у меня тоже есть российские корни. Помню, как в 1991 году я привез сюда группу молодых дипломатов. Вечером мы пошли в Театр сатиры. Я не понимал ничего, что говорили на сцене, но мне было очень хорошо и интересно. Я чувствовал себя как дома. У меня было странное ощущение, что я нахожусь в своей культурной среде.
— Я давно хотел задать официальному представителю израильского руководства один вопрос. В апреле, находясь в Израиле во время операции "Защитная стена", я с удивлением обнаружил, что израильские власти повторяют ту же ошибку, из-за которой Россия в середине 90-х годов проиграла информационную войну Чечне. Израильские военные делали все, чтобы не допустить журналистов в зону конфликта. Приходилось проникать на территорию автономии без разрешения. А там журналистов радушно принимали палестинцы, рассказывавшие нам о зверствах армии и страданиях палестинского народа. Я уверен, что в Израиле отдают себе отчет в сложившейся ситуации. Делается ли что-то, чтобы ее изменить?
— Я сторонник свободы информации. Понятно, что СМИ обязаны отражать то, что происходит. При этом с пропагандистской точки зрения в любом конфликте преимущество имеет слабейшая сторона, поскольку мировое общественное мнение всегда на стороне слабых. Слабейшей стороне легче манипулировать информацией, чтобы подать себя в выигрышном свете. Израиль и Россия с этой точки зрения находятся в одинаковой ситуации. Нам сложнее обосновать свою позицию — все можно понять только из контекста. Это особенно касается электронных СМИ — они дают короткие картинки, за которыми не видно предыстории. Закрываться от прессы, куда-то не пускать журналистов — бессмысленно. Это только рождает нелепые слухи и помогает противоборствующей стороне запускать фальшивки, которые подхватывают СМИ. Единственное решение — это максимальная открытость и диалог с прессой. И это неоднократно доказано на практике.
Впрочем, бывали исключения. Например, у американцев на Гренаде и британцев на Фолклендах. Они вели войну в тепличных условиях — на островах их никто не видел, и они могли делать что угодно. У нас с вами другая ситуация. Мы боремся с террором. Эта война проходит не в стерильных условиях противостояния двух армий — она ведется в густонаселенных районах, среди мирного населения. Террористы же используют мирное население как прикрытие, а страдания простых людей — как средство достижения своих политических целей. И еще одно. У нас в Израиле самая дисциплинированная армия в мире, четко придерживающаяся моральных принципов и правил ведения войны. И мы воюем за правое дело. Так что скрывать нам нечего.
— Значит, вы можете обещать, что в следующий раз, когда мы приедем в Израиль, нас всюду допустят?
— Позвоните мне. Сделаю все, что в моих силах.
— Спасибо.