Закрепляя за Грэмом Грином репутацию одного из лучших католических писателей ХХ века, Джордж Оруэлл так определил сущность его олитературенной веры, напряженное противостояние греха и покаяния: "Ад — это что-то вроде высококлассного ночного клуба, вход в который зарезервирован 'Только для католиков'". Главным же пропуском Грина по праву считается "Конец одного романа" (1951).
Русский перевод названия книги "The End of the Affair" делает очевиднее двойной смысл происходящего: речь здесь идет и о любовном романе, и о романе художественном. Главный герой, писатель Морис Бендрикс, спустя годы вновь встречает свою бывшую возлюбленную Сару и, не в силах отказать себе в мстительном удовольствии, все силы кидает на выяснение, кто же стал причиной разрыва. В расследовании он задействует и супруга Сары, и не слишком умелого детектива Паркиса. В результате банальной слежки выясняется, что у героя серьезный соперник: когда во время военной бомбежки Бендрикс чуть не погиб, Сара пообещала посвятить себя Богу, если только ее возлюбленный выживет. На свидания она ходит в церковь. Что, впрочем, не мешает брошенному герою обрушить всю свою любовь-ненависть и на разлучника.Такой "любовный треугольник" вовсе не выглядит надуманным и искусственным. Потому как для Грина вся жизнь героя, как и все человеческое существование, с самого начала является своеобразным теологическим детективом. Просто любовные переживания как нельзя больше подходят в качестве аналога к страстному поиску веры. И конечно, тут же в этот клубок противоречий напрашивается творчество: писатель вечно вынужден пользоваться шаблонами сюжетов, которые в избыточном количестве заготовили для него заботливые высшие силы. Попробовать потягаться с ними можно, лишь выстраивая божественно благозвучные фразы, а в этом мастерстве Грэм Грин как раз преуспел. Впрочем, соревнование для самого писателя продолжалось и после "Конца одного романа". Ведь история автобиографична, прототипом Сары была возлюбленная Грэма Грина, супруга богатого английского землевладельца Кэтрин Уолстон. Правда, в жизни их знакомство было гораздо эксцентричнее: Кэтрин, признавшись Грину, что под влиянием его романов решила перейти в католичество, попросила писателя стать ее крестным отцом. Словно предвидя дальнейшее развитие их отношений и желая избежать религиозного инцеста, Грин крестить поклонницу не пошел. Судьба дважды взяла реванш: когда "Конец" был опубликован, финал настал и для реального адюльтера — мистер Уолстон увидел в Генри свой карикатурный портрет и больше не пожелал быть литературным материалом. А спустя годы, уже после смерти Кэтрин, муж и любовник, как это и было предсказано в романе, стали друзьями.
С тех пор как Грэм Грин свой страстный, но отнюдь не переполненный откровенными сценами текст назвал "великим романом о сексе", соревнование за соответствие этому почетному определению продолжается. В 1968 году свою кандидатуру выдвинул Джон Апдайк с романом "Супружеские пары". Победителем писателя признал коллега Норман Мейлер, признавший "Пары" "самой возмутительной книгой": "Герои вообще не вылезают из постели. Плевался, но бросить так и не смог". Засчитали Апдайку и в России: в отличие от ставшей и у нас популярной эпопеи о Кролике этот роман сочли неподходящим для страны, где того, о чем писал Апдайк, нет.
Апдайк действительно избрал не самый выгодный материал: не краткую историю одной блестящей любви, а бесконечное рутинное течение семейной жизни. Редкие разводы в отдельно взятом местечке Тарбокс штата Массачусетс тут же уравновешиваются новыми союзами: для героев "уломать судьбу" — значит уломать женщину. И неважно, что чаще всего судьбой оказывается жена соседа. Все адюльтеры тут тоже красиво корреспондируют, можно начертить схему со стрелочками от одной супружеской пары к другой. В конце концов у вас получится симпатичная такая паутинка. "Мы тут все семейные",— обреченно признается одна из героинь. Все: и добродетель, и спокойствие, и новые ощущения, и развлечения — герои ищут именно в этом тесном пространстве, "у себя и у друзей". Вместе с поисками героев нескончаемо тянется и роман в 500 страниц: "в такие вечера брак закрывается, как цветок после заката". Но тем ценнее каждое меткое наблюдение, каждый счастливый день, когда "цветок" раскрывается вновь.
Наверное, когда наш соотечественник литератор-дебютант Владимир Яременко-Толстой ваял свои 500 с лишним "про любовь", он тоже рассчитывал на создание "великого романа о сексе". С удивительным упорством потомок Льва Николаевича, как он сам себя рекомендует, живописует день за днем и ночь за ночью однообразную жизнь питерской богемы. Повествование это из области "остановись, мгновенье, ты ужасно!". Поначалу книга радует многими полезными сведениями о клубах и ресторанах города на Неве. С сочувствием следишь и за осуществлением любопытного художественного проекта героя, который к 300-летию любимого города решил приурочить фотовыставку из 300 женских портретов. Вместе с героем недоумеваешь, почему он зацикливается не на своих моделях, а на "толстой, немолодой, пьющей и гулящей бабенке с чужим ребенком". "Мой роман — это срез времени, энциклопедия русской жизни в период с 13 марта по 21 июня 2001 года. Немногим больше трех месяцев, которые надо компактно вместить между первой и последней страницей",— признается писатель. Это вовсе не роман, а, извиняюсь за выражение, перформанс. И читать его дальше обложки не надо, как не обязательно досматривать до конца произведения видеоарта или подставляться под клыки художника Кулика, изображающего собаку.
Грэм Грин. Конец одного романа / Перевод с английского Натальи Трауберг. М.: Иностранка, Б.С.Г.-Пресс, 2002
Джон Апдайк. Супружеские пары / Перевод с английского А. Кабалкина. М.: Махаон, 2002
Владимир Яременко-Толстой. Мой-мой. СПб: Лимбус Пресс, 2002