Сенсация недели — "С широко закрытыми глазами" (Eyes Wide Shut, 1999) (12 января, РТР, 23.05, *****), последний фильм, почти что завещание великого Стэнли Кубрика (1928-1999), режиссера мизантропа и визионера. Съемки длились несколько лет в обстановке строжайшей секретности. Известно было лишь то, что главные герои — семейная пара, сыгранная Томом Крузом и Николь Кидман, и что фильм посвящен сексу. Журналисты изощрялись: ни одна версия "из достоверных источников", которые утверждали, например, что герои-психоаналитики воплощают в жизни фантазии своих пациентов, не была даже близка к реальности. О происходящем на съемочной площадке ходили не менее пикантные слухи: Харви Кейтель был якобы с позором изгнан Кубриком за то, что в сцене соблазнения им Николь Кидман "зашел слишком далеко". Фильм оказался гораздо проще, гораздо сложнее, гораздо целомудреннее и гораздо непристойнее, чем можно было предполагать. На первый взгляд фильм можно отнести к модному в последние 20 лет жанру "яппи в опасности". Жизнь преуспевающего манхэттенского врача идет вразнос, когда он обнаруживает, что его жене знакомы дикие, животные желания, пусть и нереализованные. Но, опираясь на пьесу модного в начале века венского драматурга Артура Шницлера, Кубрик действительно снял фильм не о любовной истории, не о кризисе семьи, а о сексе как таковом. В интерпретации Кубрика секс — темная, страшная, смертельно опасная область жизни, пропасть, готовая разверзнуться под ногами любого, кто осмелится заглянуть в собственную душу и душу, казалось бы, досконально известных ему людей, внезапно становящихся чужими и непонятными. Сюжет фильма — одиссея героя по ночному городу, где все пропитано желанием. Он сталкивается с домогательствами дочери только что скончавшегося друга, принимает приглашение уличной проститутки, становится свидетелем педофильской сцены и сам выслушивает оскорбления от случайно встретившихся юнцов. Кульминацией этого путешествия на край ночи становится оргия в загородном доме, куда он проникает под чужим именем: обнаженные мужчины и женщины в масках совокупляются, совершая странный ритуал, и готовы убить любого, кто проникнет в их секрет. Герой терпит поражение, возвращается домой, не осмеливается выйти за пределы своего чопорного и уютного "я". Одним словом, он не проходит испытания на сверхчеловечность, и ницшеанец Кубрик, который во всех своих фильмах варьировал именно тему сверхчеловека, с презрением выбрасывает его, как сломанную игрушку. О другом "подполье" современного мегаполиса идет речь в фильме Дэвида Финчера "Бойцовский клуб" (The Fight Club, 1999) (12 января, РТР, 20.25, *****), экранизации модного романа Чака Паланника, считающегося манифестом антиглобализма. Герой фильма — опять-таки яппи, превратившийся в машину для потребления, но еще способный испытывать страдание от неподлинности своего существования. В отсутствие собственных эмоций он окунается в чужое страдание, посещает, притворяясь больным, собрания, например, "анонимных больных раком", снятые Финчером за гранью гротеска. Случай сводит его с ровесником, сеющим семена анархии и беспорядка всюду, где он появляется. Вместе они создают вроде бы бессмысленный бойцовский клуб, в котором незнакомые мужики от души дубасят друг дружку. Очень скоро сеть клубов разрастается по всей Америке и становится смыслом жизни героя, да и квартирку его как нельзя кстати уничтожил взрыв бомбы. Реальность в этой суровой притче раздваивается еще не раз и не два: под сомнением оказывается все, от смысла бессмысленного мордобоя до личности и вменяемости самого героя. Паланник и Финчер нашли удивительно удачную метафору (и ее экранное воплощение) современного бунта, неблагополучия развитого общества. И они же задолго до 11 сентября шикарным жестом смели с лица земли в финале раздражающего, завораживающего, выворачивающего реальность наизнанку фильма манхэттенские небоскребы. О другом подполье, реально существовавшем и уже ставшем достоянием истории, фильм одного из отцов-основателей "нового немецкого кино" 1960-1970-х годов Фолькера Шлендорфа "Легенды Риты" (The Legend of Rita, 2000) (16 января, РТР, 23.25, *****). Впрочем, этому фильму, выдержанному в редком нынче жанре суховатой, реалистической социальной драмы, больше к лицу оригинальное немецкое название — "Покой после выстрелов". В конце 1970-х годов группа боевиков разгромленной террористической организации "Фракция Красной армии" (RAF) прорывается в Восточную Германию. Вопреки распространенной легенде о том, что леворадикальное подполье чуть ли не вышло из инкубаторов КГБ и "Штази", спецслужбы Варшавского блока боялись этих фанатиков и романтиков как огня. Немцы скрывали от Москвы сам факт их присутствия на своей территории и были счастливы убрать их с глаз подальше, переправив, например, для продолжения их борьбы на Ближний Восток. Если же террористы, уставшие от кровавой и безнадежной карусели покушений и провокаций, просили убежища в ГДР, их постигала судьба Риты. Десять лет бесконечных переездов из одного серого провинциального города, населенного людьми с серыми лицами, в другой. Жизнь под чужим именем, с чужой биографией (а если возникала опасность разоблачения, то легенда менялась радикально), никакой надежды хоть раз увидеть своих товарищей, точно так же живущих под масками, никакого права на личную жизнь. И почти что избавлением от такого вялотекущего кошмара кажется полицейская пуля, настигающая Риту на блокпосту после объединения Германии: ее же покровители из "Штази" с чисто немецкой педантичностью выдали ее и ей подобных своим коллегам из западногерманской полиции. Еще глубже в историю погружается предрасположенный к метафизике классик итальянского кино Эрманно Ольми в фильме "Военное ремесло" (Il Mestiere delle armi, 2001) (11 января, "Культура", 22.20, ***), посвященном рождению огнестрельного оружия, то есть современной войны. Герой — Джованни Де Медичи, смертельно раненный в 1500 году пушечным ядром во время войны между Карлом V и папой римским. Всю первую половину этого очень красивого и скучного фильма, снятого вопреки всем канонам батального жанра, по заснеженным равнинам бродят изголодавшиеся и усталые наемники, готовые пустить на растопку даже статую Христа из случившейся поблизости церкви. А всю вторую половину — медленно умирает от гангрены Медичи, чья судьба, по идее Ольми, должна быть всем нам уроком. Вот только уроком чего, непонятно.
Телекино с 11 по 17 января
Сенсация недели — "С широко закрытыми глазами" (Eyes Wide Shut, 1999)
Сенсация недели — "С широко закрытыми глазами" (Eyes Wide Shut, 1999) (12 января, РТР, 23.05, *****), последний фильм, почти что завещание великого Стэнли Кубрика (1928-1999), режиссера мизантропа и визионера. Съемки длились несколько лет в обстановке строжайшей секретности. Известно было лишь то, что главные герои — семейная пара, сыгранная Томом Крузом и Николь Кидман, и что фильм посвящен сексу. Журналисты изощрялись: ни одна версия "из достоверных источников", которые утверждали, например, что герои-психоаналитики воплощают в жизни фантазии своих пациентов, не была даже близка к реальности. О происходящем на съемочной площадке ходили не менее пикантные слухи: Харви Кейтель был якобы с позором изгнан Кубриком за то, что в сцене соблазнения им Николь Кидман "зашел слишком далеко". Фильм оказался гораздо проще, гораздо сложнее, гораздо целомудреннее и гораздо непристойнее, чем можно было предполагать. На первый взгляд фильм можно отнести к модному в последние 20 лет жанру "яппи в опасности". Жизнь преуспевающего манхэттенского врача идет вразнос, когда он обнаруживает, что его жене знакомы дикие, животные желания, пусть и нереализованные. Но, опираясь на пьесу модного в начале века венского драматурга Артура Шницлера, Кубрик действительно снял фильм не о любовной истории, не о кризисе семьи, а о сексе как таковом. В интерпретации Кубрика секс — темная, страшная, смертельно опасная область жизни, пропасть, готовая разверзнуться под ногами любого, кто осмелится заглянуть в собственную душу и душу, казалось бы, досконально известных ему людей, внезапно становящихся чужими и непонятными. Сюжет фильма — одиссея героя по ночному городу, где все пропитано желанием. Он сталкивается с домогательствами дочери только что скончавшегося друга, принимает приглашение уличной проститутки, становится свидетелем педофильской сцены и сам выслушивает оскорбления от случайно встретившихся юнцов. Кульминацией этого путешествия на край ночи становится оргия в загородном доме, куда он проникает под чужим именем: обнаженные мужчины и женщины в масках совокупляются, совершая странный ритуал, и готовы убить любого, кто проникнет в их секрет. Герой терпит поражение, возвращается домой, не осмеливается выйти за пределы своего чопорного и уютного "я". Одним словом, он не проходит испытания на сверхчеловечность, и ницшеанец Кубрик, который во всех своих фильмах варьировал именно тему сверхчеловека, с презрением выбрасывает его, как сломанную игрушку. О другом "подполье" современного мегаполиса идет речь в фильме Дэвида Финчера "Бойцовский клуб" (The Fight Club, 1999) (12 января, РТР, 20.25, *****), экранизации модного романа Чака Паланника, считающегося манифестом антиглобализма. Герой фильма — опять-таки яппи, превратившийся в машину для потребления, но еще способный испытывать страдание от неподлинности своего существования. В отсутствие собственных эмоций он окунается в чужое страдание, посещает, притворяясь больным, собрания, например, "анонимных больных раком", снятые Финчером за гранью гротеска. Случай сводит его с ровесником, сеющим семена анархии и беспорядка всюду, где он появляется. Вместе они создают вроде бы бессмысленный бойцовский клуб, в котором незнакомые мужики от души дубасят друг дружку. Очень скоро сеть клубов разрастается по всей Америке и становится смыслом жизни героя, да и квартирку его как нельзя кстати уничтожил взрыв бомбы. Реальность в этой суровой притче раздваивается еще не раз и не два: под сомнением оказывается все, от смысла бессмысленного мордобоя до личности и вменяемости самого героя. Паланник и Финчер нашли удивительно удачную метафору (и ее экранное воплощение) современного бунта, неблагополучия развитого общества. И они же задолго до 11 сентября шикарным жестом смели с лица земли в финале раздражающего, завораживающего, выворачивающего реальность наизнанку фильма манхэттенские небоскребы. О другом подполье, реально существовавшем и уже ставшем достоянием истории, фильм одного из отцов-основателей "нового немецкого кино" 1960-1970-х годов Фолькера Шлендорфа "Легенды Риты" (The Legend of Rita, 2000) (16 января, РТР, 23.25, *****). Впрочем, этому фильму, выдержанному в редком нынче жанре суховатой, реалистической социальной драмы, больше к лицу оригинальное немецкое название — "Покой после выстрелов". В конце 1970-х годов группа боевиков разгромленной террористической организации "Фракция Красной армии" (RAF) прорывается в Восточную Германию. Вопреки распространенной легенде о том, что леворадикальное подполье чуть ли не вышло из инкубаторов КГБ и "Штази", спецслужбы Варшавского блока боялись этих фанатиков и романтиков как огня. Немцы скрывали от Москвы сам факт их присутствия на своей территории и были счастливы убрать их с глаз подальше, переправив, например, для продолжения их борьбы на Ближний Восток. Если же террористы, уставшие от кровавой и безнадежной карусели покушений и провокаций, просили убежища в ГДР, их постигала судьба Риты. Десять лет бесконечных переездов из одного серого провинциального города, населенного людьми с серыми лицами, в другой. Жизнь под чужим именем, с чужой биографией (а если возникала опасность разоблачения, то легенда менялась радикально), никакой надежды хоть раз увидеть своих товарищей, точно так же живущих под масками, никакого права на личную жизнь. И почти что избавлением от такого вялотекущего кошмара кажется полицейская пуля, настигающая Риту на блокпосту после объединения Германии: ее же покровители из "Штази" с чисто немецкой педантичностью выдали ее и ей подобных своим коллегам из западногерманской полиции. Еще глубже в историю погружается предрасположенный к метафизике классик итальянского кино Эрманно Ольми в фильме "Военное ремесло" (Il Mestiere delle armi, 2001) (11 января, "Культура", 22.20, ***), посвященном рождению огнестрельного оружия, то есть современной войны. Герой — Джованни Де Медичи, смертельно раненный в 1500 году пушечным ядром во время войны между Карлом V и папой римским. Всю первую половину этого очень красивого и скучного фильма, снятого вопреки всем канонам батального жанра, по заснеженным равнинам бродят изголодавшиеся и усталые наемники, готовые пустить на растопку даже статую Христа из случившейся поблизости церкви. А всю вторую половину — медленно умирает от гангрены Медичи, чья судьба, по идее Ольми, должна быть всем нам уроком. Вот только уроком чего, непонятно.