С 1 января 2003 года художественный директор музея Стеделийк (Stedelijk museum) Руди Фукс слагает с себя полномочия. Эта новость сопровождается бурной дискуссией в нидерландской прессе и похожими на правду прогнозами об изменении музейной карты мира. Из Амстердама — КИРА Ъ-ДОЛИНИНА.
Отставка Руди Фукса — дело далеко не добровольное. Место художественного директора музея Стеделийк должно быть освобождено им согласно решению муниципалитета Амстердама — нынешнего владельца музея. Официальная версия такова: Фукс уходит в связи с изменением структуры управления музеем. Специально созданная комиссия в течение полугода будет проводить исследование возможных путей дальнейшего развития музея.
Дело вроде бы сугубо рядовое, "местного значения", если бы не статус музея в мировой музейной иерархии и не положение в ней же отставленного директора.
Амстердамский музей Стеделийк, безусловно, один из влиятельных музеев современного искусства в мире. И дело не только в его богатейшем собрании, значительную часть которого, кстати, занимают работы русских художников, и прежде всего Казимира Малевича, амстердамская коллекция работ которого наравне, если не лучше коллекций Русского музея и Третьяковки. Значение этого музея заметно выросло за последние десять лет, за которые в нем успели выставиться чуть ли не все первые лица искусства второй половины ХХ века. Главное отличие музея Стеделийк от коллег в том, что это живой музей, реально работающий с современным искусством, а не снисходящий к нему, изредка разрешая живому художнику стыдливо раздвинуть череду мертвых, но вечных в выставочной афише. Из больших музеев современного искусства такой политики придерживается разве что еще венский МАК. Теперь он останется один.
Пресс-релиз муниципалитета не скрывает от общественности и недовольства деятельностью лично Руди Фукса: "Это решение напрямую связано с замедлением реорганизации и реконструкции музея, которое происходит из-за разрастания финансовых проблем". Сам Фукс тоже не скрывает раздражения: "То, что говорится в пресс-релизе муниципалитета,— совершеннейшая новость. Реконструкция музея должна была завершиться этой весной.— И с обидой выдвигает иную 'объективную причину' своего ухода: — К моим годам я так и не смог скопить денег на пенсию".
Суть конфликта, конечно, не в пенсии и даже, как это ни странно, не в финансовых проблемах. Парадоксально для нашего времени, но суть — в отношении к искусству и музею как территории искусства. Дискуссия о том, каким быть музею Стеделийк, продолжается в голландском обществе уже много лет. По крайней мере большую часть почти десятилетнего правления в нем Руди Фукса. Главная проблема та же, что и во всех других музеях современного искусства: увеличение коллекций в связи с течением времени и изменением самой "современности" искусства. "Десять лет назад необходимость наращивания коллекций была совершенно очевидна, теперь вы должны доказывать, что это необходимо",— говорит Фукс. "Как будет выглядеть музей после того, как меня заменят? Я не могу это определить. Возможно, я и не хочу смотреть на музей иначе чем как на территорию искусства. Я человек старой закалки, и у меня другой интеллектуальный бэкграунд. Моя позиция проста: за свистками и шариками я хожу на ярмарку, а в музей я хожу за искусством".
Противоположная сторона хочет, чтобы музей был проще и понятнее. Нестатичный, постоянно меняющий экспозицию, даже больше — вообще не имеющий постоянной экспозиции музей, являющийся площадкой для художественных амбиций его директора, похоже, не устраивает больше чиновников. Муниципалитет Амстердама разработал план разделить Стеделийк на "старый" музей модернистского искусства, расположенный в историческом здании на Музеум-пляйн, и "вольный" музей в южной части города. Таким образом, стало бы понятно, где что можно посмотреть. Фукс был категорически против: по его мнению, не нужно думать о посетителях музея хуже, чем они есть.
Руди Фукс — колоритнейшая фигура современной арт-сцены. По возрасту (60 лет) он чуть старше своих единомышленников, поколения babyboomers, интеллектуально же он — типичный продукт 1968 года. Программный антиамериканист, ратующий за единение художественной воли Большой Европы, которое было утеряно в 50-е годы вследствие активного вторжения американского искусства, романтик и идеалист, профессионал с успешной карьерой. Он прославился будучи куратором кассельской "Документы-7" 1982 года — его радикализм был воспринят как "антиинтеллектуальный". Вместо тотального тогда уже в европейском искусстве концептуализма и акционизма Фукс выставил живопись. Это, правда, не помешало ему пригласить для участия в выставке и Йозефа Бойса, именно в том году посадившего свои знаменитые семь тысяч дубов, которые до сих пор растут в Касселе. В 1987-м он стал директором Муниципального художественного музея в Гааге, в 1993 году принял пост директора музея Стеделийк.
Ни один из постов не мешал ему делать то, что он хотел,— лепить искусство из искусства. Фукс — ярчайший представитель поколения музейных кураторов, которые считают себя художниками. Его музей — это его произведение. Смешивая, как в миксере, все времена и стили, имеющиеся в его распоряжении, меняя чуть ли не каждые полгода экспозицию музея, обыгрывая классические уже шедевры Казимира Малевича, Пабло Пикассо или Ансельма Кифера соседством с какими-то новомодными молодыми голландцами, он сделал Стеделийк единственным в своем роде. И раздражая консервативный глаз публики, вызвал ее же уважение. Его мнения в газетах было достаточно, чтобы увеличить посещаемость непопулярной до этого выставки Пита Мондриана в Гааге или вызвать полемику вокруг какого-нибудь культурного начинания.
Руди Фукс не идеален. Его не любят радикалы — для них он слишком "музейщик". Но и он их не очень-то жалует — пострадавший от московского арт-хулигана Александра Бренера и еще какого-то психа, попортивших картины Стеделийка, Фукс категорически отказывается признать вандализм актом творчества. На него обижаются те, кто ему почему-то не интересен — он очень субъективен. Но именно такой, он вывел Стеделийк в первые ряды. С 1 января он принимает должность доцента в Колледже художественной практики Амстердамского университета. "Я испытываю чувство освобождения. Я могу сотрудничать с художниками и искусствоведами. И на бумаге я могу связать музей со всем вместе, чего я не мог сделать в реальности. Я могу писать о Рафаэле как об Энди Уорхоле в свое время. В музее я не смог бы этого достигнуть никогда",— говорит Фукс. Университету от этого приобретения явно будет хорошо, Фуксу, похоже, тоже неплохо: книги напишет, но вот никто не берется прогнозировать, что же будет с его бывшим детищем — знаменитым музеем.