духовная жизнь
Вчера Русская православная церковь попыталась понять, как она относится к СПИДу. Специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ показалось, что в результате дискуссии РПЦ оказалась близка ни много ни мало к расколу.
Среди участников семинара в отделе внешних церковных сношений Московской патриархии светских и религиозных деятелей было примерно поровну. Вел заседание отец Филарет, митрополит Минский и Слуцкий, председатель синодальной богословской комиссии, человек, закаленный в теологических спорах.
Чтобы участники "круглого стола" представляли себе, о чем они будут говорить, вначале об эпидемии СПИДа им рассказала Татьяна Шумилина из комиссии ООН по борьбе со СПИДом. Мне сразу стало понятно, что не зря "круглый стол" проводится на поле Русской православной церкви. Дело в том, что все, связанное со СПИДом, окружено таким количеством таинственных загадок, что никаких материальных объяснений этой чуме не хватит.
— Почему микроорганизмы, обычно безвредные, вдруг приводят к смерти? Почему эта эпидемия поражает только человека? Почему, наконец, так легко выздоравливают обезьяны? — с нескрываемой досадой спросила Татьяна Шумилина.
Она рассказала, как зарождалась болезнь, где и когда была впервые зафиксирована. В нашей стране, по ее словам, зарегистрировано 224 тыс. случаев этого странного заболевания, но стоит сказать, что в этом году темпы роста неожиданно замедлились, и снова не очень понятно, с чем это связано.
— Великая благодарность за ту информацию, которой вы нас сразили,— прервал митрополит Филарет.— Есть вопросы к докладчице?
— Хочу конкретизировать некоторые положения доклада,— как-то застенчиво привстал один батюшка.— Существует ли все-таки возможность заражения СПИДом через общую посуду?
— То есть? — переспросила госпожа Шумилина.
— Ну через один стакан? — уже напрямую спросил батюшка.
— Нет.
— Точно не передается? — с тревогой уточнил и владыка Филарет.
— Точно.
— А через общую бритву? — буквально посыпались вопросы со всех сторон "круглого стола" от священников.— А через зубную щетку?
— Через зубную щетку может,— лично разъяснил владыка Филарет.— Когда чистишь зубы, ведь идет кровь.
Госпожа Шумилина кивнула. Слово взяла женщина, осторожно представившаяся медиком. Она сказала, что, сочувствуя больным, почему-то никто еще ни слова не сказал про группу риска, наркоманов и гомосексуалистов, и про то, как рискуют врачи "скорой помощи", имея с ними дело на выездах. Медик потребовала вернуть в Уголовный кодекс наказание за гомосексуальную связь, а также ввести запрет на преподавание в школах полового воспитания. Кроме того, по ее мнению, страна остро нуждается в изоляторах для ВИЧ-инфицированных.
— Но существуют нормы международного права! — ахнула госпожа Шумилина.— Эти меры не являются законными! Мы не можем...
— Я услышал про попытку создать гетто для ВИЧ-инфицированных,— встал со своего места в президиуме еще один священник.— Этого ни в коем случае нельзя допустить! Больных людей рождает здоровое общество.
— Мы должны жить в Новом Завете, а я вижу, что некоторые до сих пор живут в Ветхом,— поддержал его и отец Антоний.— Ссылаются на опасность для врачей? А опасность вирусного гепатита? Почему его никто не боится? А если вообще никто не виноват, что человек родился с ВИЧ-инфекцией? Вот он слепорожденный. Кто согрешил? Да никто! Разве должно быть так, что вот ты что-то сделал — получи по башке! Господь, конечно, так не говорил, но он это имел в виду. Все это — следствие общегреховной поврежденности.
— Спаситель, конечно, исцелял прокаженных, но не призывал селить их в города, где живут здоровые,— с неожиданным упрямством пробормотала медик.
Она, похоже, подготовилась и к богословскому спору.
— Почему, кстати, мы налагаем табу на связь между страданием и грехом? — туманно вставил отец Всеволод Чаплин.— Должны ли? А еще есть мнение, будто, если мы построим эффективную экономику, нравственные проблемы сразу разрешатся,— мечтательно добавил он.
— Ложь! — примирительно подытожил владыка Филарет и объявил кофе-брейк, чтобы разрядить ситуацию. Но не вышло. В перерыве к медику подошел еще один батюшка.
— Кого вы хотите изолировать? — неприязненно спросил он женщину.— Их уже больше миллиона. А будет шесть-семь. Всех не изолируете!
— Да хотя бы покончить с тем, что есть! — совсем уж зло ответила она.
— Да что же есть?
— Да вся эта... — она кивнула в сторону госпожи Шумилиной,— атмосфера ложного сострадания.
— Да как же ложного! — всплеснул руками священник.
— Да! Фарисейское сострадание! — с торжеством закончила она, пользуясь его же профессиональным термином.
Я тоже подошел. Оказалось, что медик — Ирина Силуянова, профессор кафедры биомедицинской этики Государственного медицинского университета.
— Надо расставить все точки. А вас что, судьба гомосексуалистов сильно беспокоит? — подозрительно посмотрела на меня госпожа Силуянова.— А вы вообще-то на чьей стороне? На их или на стороне здоровых людей?
Первый же доклад после перерыва должен был внести полную ясность в этот вопрос. Доклад назывался "Библейский взгляд на причины болезни и исцеление". Читал доклад отец Леонид Грилихес. Отец Леонид представил болезнь как общее проявление тленной природы человека, а также как наказание за грехи, имеющее целью положить предел беззаконию, и, кроме того, как искупительную жертву. По его мнению, СПИД — результат потери нравственного иммунитета. Сразу после него теряется и физический. Все, тут уже шансов нет.
— Эта связь, когда мы говорим о СПИДе, напрашивается,— заявил он, неожиданно поддержав госпожу Силуянову.
— А можно ли сказать, что СПИД — это божественное наказание? — задал совсем уж непростой вопрос отец Андрей Лоргус.
Отец Леонид добавил, что иногда это некий предел беззаконию и скользкому пути, на который ступило человечество. Госпожа Силуянова энергично кивнула. Тогда отец Леонид не удержался и сказал, что в некоторых особенных случаях СПИД — это еще и призыв Господа к человеку осмыслить его собственную жизнь. А когда мы ссылаемся на законы ООН как на последнюю инстанцию, то делаем ошибку.
Таким образом, все яснее становилось, что госпожа Силуянова в своем выступлении озвучила по крайней мере один из двух равноправных подходов церкви к проблеме СПИДа и что у нее есть серьезные сторонники, в том числе и в этой аудитории. В заседании вдруг наметился перелом. Кто-то еще, конечно, говорил про нормы секулярного гуманизма, хоть они и являются не чем иным, как цивилизационной смесью, и настаивал, что все более частые случаи отказа священников совершать таинства с больными СПИДом — это должностные преступления, но уже все тверже были слышны голоса тех, кто настаивал на нравственной некомпетентности ВИЧ-инфицированных и на том, что понятно стремление мира здоровых раз и навсегда защититься от них.
А госпожа Силуянова к этому времени вообще окончательно овладела богословской дискуссией:
— Надо понимать,— спокойно разъясняла она,— что заболевшие сделали свой выбор между добром и злом, между гомосексуализмом и гетеросексуализмом!
— А разве медики отрицают, что некоторые люди рождаются с нетрадиционной ориентацией? — кто-то еще вяло сопротивлялся.
— Это три процента! — отмахнулась она.— Это действительно больные. Их надо лечить. А 97% — порочны.
То есть их лечить не надо.