Певица ЭММА ШАПЛИН дала интервью корреспонденту Ъ СЕРГЕЮ Ъ-ХОДНЕВУ.
— Вы подаете себя как артистка, не принадлежащая к миру оперной музыки, но в этот вечер вы были на одной сцене с оперными певцами. Был ли это для вас новый опыт?
— Да, это было впервые, и могу сказать, что мне было довольно трудно — я очень волновалась.— Предшествовала ли концерту какая-то совместная подготовка и принимали ли вы участие в подборе репертуара?
— Нет, прежде всего потому, что у меня не нашлось бы времени на какую-либо подготовку. Мне пришлось очень много внимания уделить работе над своим новым альбомом, поэтому все вопросы за меня решили другие. Партитуру я получила буквально накануне своего отъезда в Россию.
— Какое впечатление на вас произвело общение с Каррерасом и Доминго?
— Я всегда знала и уважала их творчество, но до сих пор никогда не встречалась с ними лично. Знакомство с ними было для меня одним из самых приятных моментов приезда. Они очень дружелюбны и, помимо того, буквально захватили меня своей аурой.
— Нет ли у вас планов дальнейшего сотрудничества с кем-то из этих теноров? Ваша соперница по жанру Сиссел, например, уже много лет периодически выступает вместе с Доминго и Каррерасом.
— Если мне предложат, почему бы и нет? А что касается Сиссел, то я совершенно не считаю ее соперницей. Я вообще не терплю атмосферы соперничества — именно из-за этого в свое время мне приходилось часто менять место учебы. Я не могла оставаться на одном месте, если чувствовала, что возникает ощущение какой-то борьбы и враждебности. Мне кажется, что каждый имеет право выражать себя так, как считает нужным, и создавать что-то лично свое. Из-за самовыражения не должно возникать соперничества.
— Тогда в чем то лично ваше, чем вы обогатили жанр classical crossover, в котором работаете? Ведь во многом он обязан своей популярностью именно вам.
— Вы знаете, меня смущает всякое жанровое определение. Это ограничение, и, как всякое ограничение, оно мне не нравится. Я не чувствую себя артистом, который строго следует какому-то жанру. Мне кажется, что моя манера — создавать свои собственные маленькие миры, как художник-импрессионист создает свое произведение из маленьких мазков. Каждый из мазков ни на что не похож, и я работаю до тех пор, пока не достигну формы определенного равновесия, к которому я стремлюсь.