редактор отдела экономической политики
Приближающийся Новый год провоцирует подведение итогов. Этим занимаются все, в том числе и главный экономист московского представительства Всемирного банка Кристоф Рюль. И к его выводам стоит прислушаться хотя бы потому, что получилось у господина Рюля не по-рождественски тревожно.
Кристоф Рюль, конечно, отметил, что 2002 год — уже четвертый год непрерывного российского экономического роста. Это здорово. Вот только мотор, все эти четыре года поднимающий экономику России,— вовсе не мудрая экономическая политика, а цены на нефть. Что вежливо подчеркнул и господин Рюль. По его словам, для устойчивого роста в долгосрочной перспективе России необходимы "дальнейшая диверсификация экономики и сокращение зависимости от нефтяной конъюнктуры". Если вернуться к тому, что считать мудрой экономической политикой, то вопрос можно уточнить. России было отпущено четыре счастливых года, резонно спросить: на что же они были потрачены? Какие структурные и другие реформы, о которых с удовольствием говорит правительство, были осуществлены в этот период, самый благоприятный для реформ? Кристоф Рюль ответил: самые трудные реформы по-прежнему впереди. И пояснил, что "прежде всего речь идет о реформе системы государственного управления, естественных монополий и банков".
Все эти реформы в правительственной программе есть, но они не реализуются. И это при том, что, кроме нефтяных цен, правительство в эти счастливые годы имело за спиной как никогда лояльную Думу.
Хотя буду справедливым — кое-что все-таки сделано. Например, принято законодательство, допускающее частную собственность на землю, включая сельскохозяйственные угодья. Звучит гордо. А на самом деле узаконено то, что и так происходило. В тех регионах, где местная власть допускала частную собственность на пашню, она и теперь ее допускает. В тех же регионах, где местная власть против распродажи земли-кормилицы, пашня остается колхозной. Теперь и в тех и в других регионах все делается по федеральному закону. Такая реформа.
Другой пример — переход на накопительные, то есть инвестиционные, пенсии. Пока средства Пенсионного фонда могут вкладываться только в государственные ценные бумаги. В результате Пенсионному фонду некуда девать миллиарды рублей, а реформа фактически обязывает правительство форсировать внутренний заем, то есть накапливать долги, причем в долг будут брать у пенсионеров. Еще одна реформа.
Банковская реформа, пожалуй самая приоритетная из российских реформ, развивается тоже более чем странно. Правительство внесло в Думу законопроект о страховании вкладов. По сути, он направлен не на защиту интересов вкладчиков, а против Сбербанка и его монополии на гарантии вкладов со стороны ЦБ. Сбербанк лишают этих гарантий, а на все банки распространяют гарантии АРКО, которые на порядок ниже гарантий ЦБ. Если исходить из главного реформаторского принципа "не навреди", то, с точки зрения вкладчиков, разумнее было бы вообще ничего не делать.
Что-то происходит если не с реформой естественных монополий, то с самими монополиями. Стало, например, окончательно ясно, что "Газпром" стоит на пороге банкротства: его экспорт, еще недавно использовавшийся как палочка-выручалочка при бюджетных кризисах, на 70% идет на обслуживание долгов самого "Газпрома". И ситуация постоянно усугубляется. В 2001 году "Газпром" получил займов на срок свыше 12 месяцев на сумму 2,6 млрд рублей, а в 2002 году эта сумма составила уже 8,8 млрд. Между тем себестоимость газа растет, обгоняя рост его цены.
С РАО ЕЭС тоже любопытно. Уровень доверия акционеров и инвесторов к деятельности топ-менеджеров привел к тому, что капитализация этой компании лишь в полтора раза превышает капитализацию компании MTC. И это при том, что РАО ЕЭС — крупнейшая в мире энергетическая компания, а МТС — по мировым стандартам средняя телефонная компания на развивающемся рынке.
Получается, единственный безусловный реформаторский успех — введение 13-процентного подоходного налога.
Вот и все, что удалось реформаторам за четыре счастливых года. А раз так, они имеют все шансы считаться годами, за которые нынешним вершителям экономического развития России должно быть мучительно больно.