— Он часто бывал у меня дома, и с ним всегда было весело. Что касается нашей работы, то вспоминаются два случая.
В 1978 году на чемпионате мира в Аргентине я руководил сразу двумя народными артистами СССР — Николаем Озеровым и Котэ Махарадзе. При этом первого послал работать в Мар-дель-Плату, а второго — в Кордобу, а сам вел репортажи из Буэнос-Айреса.И вот прилетает Котэ обратно, я его встречаю на машине, а он мне и говорит: "Представляешь — я там нашел бутылку настоящего грузинского вина! Осталось только перевести его название. Когда там узнали, что я грузин, то мы в первую очередь говорили о вине, а потом уже о футболе". Когда же нас приглашали в наше посольство, то главным комментатором за столом, конечно же, был Махарадзе. Он со своими многочисленными историями и байками всегда оказывался в самом центре внимания. Как-то пришлось ему корректно заметить: "Тосты и закуска отнимают время выпивки". На что он очень серьезно ответил: "Ничего ты не понимаешь в застолье!" Там же мы провели сразу с двух мониторов синхронно прямой репортаж о двух матчах в прямом эфире на "Маяке". Это был высший пилотаж работы.
А вот на чемпионат мира в Мексике высокое телевизионное начальство почему-то не хотело его брать. Я об этом ничего не знал. Он позвонил мне, и я сделал все, чтобы он попал на него. Так что финал в Мехико он смотрел на стадионе. Позже Котэ удивлялся: "Не понимаю, как это я, комментатор, мог смотреть футбол по телевизору, а не на стадионе". Этот момент мне очень неприятно сейчас вспоминать — как людей, творивших нашу телерадиорепортажную историю, боссы "не пущали" на мировой футбол?
Мне очень грустно.