Конкурсную программу Берлиннале — французскую «Еву», германский «Транзит» и шведскую «Недвижимость» — комментирует Андрей Плахов.
Фото: Fabrizio Bensch, Reuters
Изабель Юппер, сыгравшая элитную проститутку в фильме «Ева», не добавила драйва вялому ремейку одноименной ленты 1962 года. Тогда роман Джеймса Хедли Чейза экранизировал режиссер Джозеф Лоузи, вызвавший негодование продюсеров чрезмерным метражом фильма и его упадническим духом.
Его картину сняли с Венецианского фестиваля и порезали, но она осталась в истории кино — благодаря вдохновенным съемкам венецианских каналов, джазовой музыке Мишеля Леграна и выдающейся актерской работе Жанны Моро в роли разрушительницы судьбы писателя, присвоившего чужое произведение.
Новую версию этой драмы, характерной для менталитета 1960-х годов, представил режиссер Бенуа Жако, а на главную роль злостной «фам фаталь» позвал Изабель Юппер, вдвое старшую, чем Моро периода «Евы». Это обстоятельство сразу придает всей затее налет искусственности; львиная доля усилий режиссера, оператора и самой актрисы уходят на то, чтобы сделать ее моложе. В результате не остается энергии на создание атмосферы и оправдание экстравагантностей сюжета — хоть психологическое, хоть эстетическое. Между героями (псевдописателя играет Гаспар Ульель) не проскакивает даже искры эротизма, Юппер прячет свое тело в махровом халате до пят, а ее загримированное лицо напоминает маску японского театра. К тому же она, как выясняется, вовсе не воплощение зла, а преданная жена, которая занимается проституцией, чтобы вызволить из тюрьмы мужа.
В романе и в прежнем фильме падение писателя было связано с тем, что он, выходец из шахтерской среды, предал брата, сумевшего рассказать о проблемах своего класса (то было время расцвета британского социально-культурного движения «рассерженных молодых людей»). В новой интерпретации нас просто приобщают, как сказано в фестивальном каталоге, к «миру богатых и красивых» — без попытки проанализировать этот мир,— и вместо венецианских красот услаждают глаз пейзажами Альп и озера Анси. Сделав пару лет назад поверхностный ремейк «Дневника горничной» Луиса Бунюэля, Бенуа Жако профанирует еще одну кинематографическую легенду.
Кристиан Петцольд, один из любимцев Берлинале, представил «Транзит» — экранизацию романа Анны Зегерс. Героем и здесь оказывается мнимый писатель, однако в данном случае это обман поневоле. Георг (актер Франц Роговский), немецкий антифашист, вынужден искать убежища, вместе с сотнями других беженцев штурмовать иностранные консульства и под чужим именем выбираться через Марсель в Новый Свет. Однако чувства, привязанности и сложные любовные треугольники держат его и не дают порвать с прошлым. Фильм снят в современном Марселе без всяких ретродекораций и даже показывает квартиру, до краев забитую арабскими беженцами: таким образом автор подчеркивает связь между временами нацизма и тем, что происходит в Европе сегодня. В картине есть немало любопытного, а играющая главную героиню актриса Паула Бир явно приходит на смену Нине Хосс, любимой исполнительнице Петцольда. Будучи одним из лидеров «берлинской школы», режиссер посвятил свой фильм недавно почившему вдохновителю многих ее идей Харуну Фароки. Однако при всех предпринятых усилиях картине не хватает дыхания жизни, от нее веет порой старомодной литературностью.
«Недвижимость» режиссеров Акселя Петерсена и Манса Манссона оказалась токсичной сатирой на шведскую буржуазию и одновременно на шведский социализм. Нойет, уже под семьдесят, получая ренту от сдачи недвижимости, провела полжизни, услаждая свою плоть на испанских морях. Смерть престарелого отца заставляет ее вернуться в Стокгольм и принять доставшийся в наследство доходный дом, доведенный до плачевного состояния управляющими им братом и племянником. Весь седьмой этаж превращен в гнездо иммигрантов без легальных документов, но выгнать их по шведским законам решительно невозможно: это может стоить хозяйке семи лет тюрьмы. Поначалу Нойет надеется решить конфликт полюбовно, но жизнь вынуждает ее к более радикальным мерам.
Попутно героиня качается в фитнесе и занимается бурным сексом с молодым юристом. Вот пример актерского бесстрашия: Леонор Экстранд не боится предъявить на крупных планах не только морщинистое лицо, но и старческое тело; впрочем, в отличие от Изабель Юппер, она играет всего лишь третью роль в своей жизни, и тут без отчаянной смелости просто не обойтись. Шведская картина любопытна, впрочем, не только сексуальным экстримом. Главная новизна — разрыв шаблона: обычно в фильмах типа «Левиафана» вызов бросает герой, униженный и загнанный в угол сильными мира сего; тут же сами хозяева жизни, еще недавно свысока смотревшие на неимущую часть человечества, оказываются ущемлены в правах и доведены до крайней черты, за которой преступление, насилие и жанр гиньоля. Именно в этом ключе авторы фильма показывают старость современной Европы в прямом и переносном смысле.