Страннейший французский видеообъект появился в России. Зовут его "Все будет в конце" (Tout est dans la Fin, 1987 **). На первый взгляд типичная бульварщина, потасканная, снятая без особого вдохновения, хотя и умело, да к тому же в трехчасовом телевизионном формате. Главный герой — полицейский комиссар, ценитель поэзии, распугивающий прохожих тем, что, шествуя во Дворец правосудия, декламирует Аполлинера и Бодлера. От взрыва заминированной посылки с лечебными каштанами в туалете дворца погибает его коллега. А некий художник с нехорошим голосом бомбардирует комиссара аудиокассетами с записями своей музыки и навязчивыми приглашениями посетить выставку одного шедевра под названием "Банкет моей жизни". Когда же комиссар с напарником, улучив свободную минутку, отправляются по указанному адресу, они обнаруживают в декадентском особняке в стиле модерн запертую потайную комнату, где за столом со сгнившими яствами живописно расположились десять трупов в промежуточной стадии между разложением и мумификацией. План с трупаками, из рукавов которых выбегают изрядно обглодавшие их крысы,— лучшее, что есть в фильме. К тому же на стене висит талантливое полотно, где все жертвы изображены еще при жизни, которое становится ключом к выяснению того, почему десять человек из самых разных социальных слоев, пропавшие без вести в один и тот же день, сошлись на макабрическом банкете. Увы, во второй своей половине фильм становится откровенно идиотским. Выясняется, что злодей, периодически появляющийся на экране в самом разнообразном гриме, отомстил таким образом всем, кто так или иначе обидел его в жизни. По принципу: а он у меня в детском саду машинку отнял. Можно было бы посмеяться и забыть, если бы не имя постановщика. "Все будет в конце" снял приближавшийся к своему 80-летию Жан Деланнуа, классик французского кинематографа, живое воплощение того феномена, который адепты "новой волны" презрительно именовали "папиным кино". Деланнуа вошел в историю кино прежде всего фильмом "Вечное возвращение" (L`Eternel Retour, 1943), написанным великим Жаном Кокто переложением легенды о Тристане и Изольде. Но на его счету много и других, не менее достойных, хотя и холодноватых академических фильмов: "Пасторальная симфония" (La Symphonie pastoral, 1946), "Ставки сделаны" (Les jeux sont faits, 1947), "Мегрэ ставит ловушку" (Maigret tend un piege, 1958). В свете этого становится ясно, что оттесненный на телевидение старомодный бедняга Деланнуа решил тряхнуть во "Все будет в конце" стариной, воскресить традицию старого доброго бульварного сериала в духе первого "Фантомаса", поставленного в 1915 году. Многообразие личин убийцы Симона, его изобретательность в способах убийства, использование то бомб, то отравляющего газа, его сообщничество с уродливой мегерой в огромных очках, его эксгибиционизм — все это родовые черты чудовища в резиновой маске. Другое дело, что 1987 год не 1915-й и даже не 1964-й: поэтика криминальной феерии уценена, "Все будет в конце" — это "Фантомас" для бедных. Но одного имени Деланнуа достаточно, чтобы с интересом и уважением отнестись к этому закатному произведению некогда прославленного мэтра. Под безлико-вульгарным названием "Женские тайны" вышел на видео фильм, в оригинале именующийся гораздо цветастее: "То, что я знаю, едва взглянув на нее" (Things You Can Tell Just by Looking at Her, 2000 ***). Он примечателен тем, что его поставил дебютант Родриго Гарсиа, сын великого Габриеля Гарсиа Маркеса, обосновавшийся в США. Тем не менее "Женские тайны" не относятся к разряду курьезов. Это достойное, хотя и не шибко оригинальное кино, своего рода сеанс групповой психотерапии для пяти женщин, чьи истории, как водится в современном кинематографе, чуть-чуть друг с другом соприкасаются. Замечательно, как покорно подчинились Гарсиа такие монстрицы Голливуда, как Гленн Клоуз, Холли Хантер или Кэмерон Диас, ослепительно сыгравшая слепую потаскушку. Впрочем, для американских звезд с многомиллионными гонорарами дело чести — засветиться время от времени в малобюджетной постановке с претензией на интеллектуальность. Фильм выдержан в отличном ритме и отмечен некой странностью, возможно, латиноамериканского разлива. Например, писательница-сказочница, сыгранная Холли Хантер, испытывает влечение к своему соседу, очаровательному лилипуту. "А я в цирке работал. Бухгалтером. А вы что думали, укротителем? Ни боже ж мой. Я львов боюсь",— признается он ей.
