В субботу в парижском Пантеоне появился новый обитатель — место среди самых достойных людей Франции прошлого занял писатель Александр Дюма. Корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ, побывавший на торжественной церемонии погребения, узнал о писателе много нового от его соотечественников.
Вообще-то торжества по поводу перезахоронения праха Александр Дюма длились целую неделю. Было даже немного забавно: включаешь канал France-2 — там репортаж из родного городка писателя Виллер-Котре, France-3 — молодой Жан-Поль Бельмондо в роли Д`Артаньяна. На следующий день по второму каналу репортаж уже из замка Монте-Кристо, а по третьему одновременно — соответствующий фильм про легендарного графа-мстителя. В газетах — постоянные напоминания о том, кто, собственно, такой этот Дюма, что он написал, и кто из литераторов покоится в Пантеоне — Виктор Гюго, Жан-Жак Руссо, Эмиль Золя... А Жак Ширак в пятницу, когда в компании Бориса Ельцина пришел на финал теннисного Кубка Дэвиса, честно предупредил: завтра на теннис сходить не смогу — должен быть на другом важном мероприятии, в Пантеоне.
В субботу движение рядом с Люксембургским дворцом было перекрыто с полудня. Закрыта и станция метро "Люксембург". Здесь гроб с телом Александра Дюма должен был сделать свою последнюю остановку в турне по Франции, которое длилось пять дней. И на ведущей к Пантеону улице Суффло народ начал собираться заранее. Добравшись до Пантеона около шести вечера, обнаруживаю на Суффло жуткую давку. Полицейские говорят: сами не ожидали, что будет столько желающих посмотреть, как хоронят Дюма. Смотреть на самом деле приходится на экраны, установленные рядом с Пантеоном,— внутрь и даже близко к нему никого не пускают. "Вживую" зрители видят гроб лишь несколько минут — пока его несут по улице из Люксембургского дворца.
Пока жду окончания церемонии, завожу беседу со стоящей рядом изысканно одетой дамой лет шестидесяти.
— Вы из России? — переспрашивает она.— А у меня прапрадед из России. Он был министром двора при Александре II. А когда начались, знаете, все эти покушения на царей, сбежал сюда в Париж... Нашей семье, кстати, принадлежал дом Пашкова... Так вот, прапрадед сбежал, но потом вернулся — в гробу, как Дюма. Только Дюма — в Париж, а он в Загорск...
Радуясь тому, что тема разговора повернула в нужное русло, интересуюсь у Лиши фон Адлерберг — так ее, оказывается, зовут — что она, вообще, думает об Александре Дюма. Действительно его так уважают во Франции? "Трех мушкетеров", например,— ведь это, как говорят, легкий жанр?
— При чем тут "Три мушкетера"? — немного даже обижается госпожа фон Адлерберг.— Да, "Три мушкетера" популярный роман. Но Дюма — это прежде всего честь, этика и республика — вещи, которые во Франции ценились и ценятся больше всего. Так и запишите — этика и республика. Моя внучка учится тут неподалеку, в лицее Людовика Великого — одном из самых престижных в Париже. Там Дюма обязательно задают читать.
— А ваша какая самая любимая у него книга?
— Моя,— она смеется.— Наверное, "Словарь кулинарии". Я в молодости готовила по нему — неплохо получалось.
Следующий мой собеседник, Жан-Люк, оказывается психологом. Дюма он тоже любит. И тоже почему-то не любит "Трех мушкетеров". Я ему говорю, что в России это наиболее популярная книга Дюма. Жан-Люк отвечает, что во Франции наиболее популярная — "Граф Монте-Кристо". А еще он нисколько не удивлен, что Дюма нравится россиянам: "У нас же очень схожие культуры, масса общего. Недаром ваши цари увлекались всем французским".
— А дети ваши читают Дюма?
— Читают. У него много хороших книг. Есть и фантастика — про то, как в море, под водой, инженеры строят дома и фабрики. Нет, он был умным человеком... Но великим он стал не благодаря литературе.
Я изумлен: как же так?!
— Вы наверняка не знали, что Александр Дюма был рабом. Да-да, настоящим рабом, большую часть своей жизни. Рабство во Франции отменили в 1848 году по инициативе Виктора Шольшера — вот это был великий поступок. А Дюма превратился в своего рода символ — писатель, всегда прославлявший в своих книгах свободу, сам стал свободным.
— Но достоин он места в Пантеоне рядом с Гюго и Золя?
— Ну, это не я решаю. Если так посчитали там,— Жан-Люк указывает рукой наверх,— значит, достоин.
В этот момент к нам подбегает молоденькая девушка и взволнованно восклицает: "Напишите лучше о том, как меня не пускают через оцепление домой! Я тут живу и, представляете, забыла паспорт! Без него за оцепление нельзя". "Нет, настоящие бараны! — возмущенно продолжает она.— Устроили цирк. Если похоронить хотите, хороните по-человечески — тихо, без этого шума по телевидению и в газетах".