В рамках 13-й Недели финского кино в Петербурге были показаны фильмы "Я и Моррисон" (Mina ja Morrison) Ленки Хеллстедта и "Витая в облаках" (Kuutamolla) Аку Лоухимиеса.
"Витая в облаках" начинается с нарезки сцен поцелуев белокурых героев — на сеновалах, на фермах, на берегу озера — из классических финских фильмов. Режиссер как бы показывает наследие, от которого хочет отказаться, рассказав сугубо современную love story. Хочет, да не может. И он, и его коллега Ленка Хеллстедт несут в себе родовые черты своей культуры: по-хорошему патриархальной, непритворно сентиментальной, психически здоровой, несмотря на всевозможные напасти. Даже желание режиссеров придать ритму фильмов рваную нервность кажется попыткой компенсировать отсутствие в жизни какого-либо ритма вообще. И хотя одна из героинь утверждает, что "жизнь — это не кино, если только вы не имеете в виду порно", в прекрасного принца, словно сошедшего с киноэкрана, они верят безоговорочно.
Оба фильма похожи, вернее, похож гендерный расклад, в них намеченный. Она — молодая женщина, избавившаяся от опеки тиранической мамаши, коротающая жизнь за трепом с подругами, готовая нырнуть в приглянувшуюся койку, но мечтающая при этом о поцелуях при лунном свете и рыбной ловле на уютном хуторе.
Он (вернее, они, но после фильмов кажется, что все финские мужчины на одно лицо и даже тату у них одинаковые) — большой, спокойный, но дурной на всю голову. Один вместо спортивного секса предлагает девушке выкладывать с ним ночь напролет puzzle с видом Манхэттена. Другой кино, видите ли, вздумал снимать. Третий, вместо того чтобы улететь с подругой и сыном в Белиз, возит мешки героина из Таллина в Хельсинки и, поправ всякую психологическую и физиологическую достоверность, за считанные дни старчивается вусмерть.
Это тем более удивительно, что киногероев отличает нечеловеческое здоровье. Девушки пьют как лошадки. А мальчик, занюхав бутылку коньяка граммом героина, снимает психологический стресс, занимаясь любовью в раскаленной сауне. Что финну здорово — то русскому смерть.
Соседство с постсоветским пространством ощущается на экране постоянно. Таллин близкая, но загадочная земля. С одной стороны, только там можно увидеть "настоящие старинные дома", с другой — это угрюмый мир гангстеров и наркодилеров. Россия же источает сексуальную агрессию. "Пойми! — убеждает девушка свою подругу.— Все мужики хотят, чтобы их подруги выглядели как русские шлюхи". Но так выглядеть у них никогда не получится: слишком уж они хорошие девочки. Таких не встретишь, пожалуй, ни в одной другой кинематографии мира.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ