Интервью президента США Джорджа Буша телеканалу НТВ
— Господин президент, изменила ли октябрьская трагедия с заложниками в Москве позицию США в отношении Чечни?— Нет. Наша позиция в отношении Чечни состоит в том, что мы надеемся на мирное разрешение этого вопроса, и это внутреннее дело России. Я буду и дальше стараться убедить Владимира Путина найти мирное решение чеченского вопроса, этой большой проблемы. С другой стороны, я допускаю, что, когда террористы лишают жизни людей, лидер государства должен выступить вперед. Когда 800 гражданам угрожала смерть от рук террористов, мой друг Владимир Путин оказался в очень сложной ситуации. И он сделал все возможное для спасения жизни людей... Я слышал, что некоторые обвиняют Россию. Но обвинять нужно террористов. Их нужно призвать к ответу. Я верю, что вы можете сделать и то, и другое. Я уверен, что вы сможете призвать к ответу террористов, убийц. И вместе с тем разрешить ситуацию мирным путем.
— Президент Путин заявил, что лидер группы чеченцев, захвативших заложников, был связан с бывшим президентом Чечни Масхадовым, который был в курсе происходящего. И поэтому, как сказал президент Путин, Масхадов является международным террористом...
— У меня не было возможности обсудить с Владимиром Путиным эти связи. Но я знаю, что по миру бродят убийцы, которые хотят взять в заложники людей, правительства. И мы должны сообща добиваться того, чтобы они были наказаны. Одна из причин, по которой я очень тесно сотрудничаю с грузинами,— и я очень рад, что Владимир Путин сотрудничает с господином Шеварднадзе,— это необходимость выработать совместную стратегию уничтожения убийц, подобных членам "Аль-Каиды", которые, возможно, скрываются в Панкисском ущелье, и на уме у них одно: дестабилизировать Россию. Поэтому мы прикладываем максимум усилий к тому, чтобы сообща призвать этих людей к ответу.
— Но часто на Западе, и в особенности в США, люди говорят, что одна из сторон в этом политическом решении — это господин Масхадов. Так ли это по-прежнему после октябрьской трагедии?
— У меня не было возможности пообщаться с Владимиром и изучить те факты, о которых он говорит. Он, очевидно, знает, о чем говорит... У него есть информация, которую мы сможем обсудить в Санкт-Петербурге, и я с нетерпением ожидаю встречи с ним.
— Господин президент, вы упомянули Грузию. Сразу после октябрьской трагедии президент Путин заявил, что отныне Россия будет наносить удары по всем террористическим целям, где бы они ни находились. Даже если они находятся за границей. Что вы думаете по этому поводу?
— Это зависит от того, что вы подразумеваете под словами "наносить удары по всем целям". Под словами "за границей"... Я думаю, он имеет в виду то, что мы намерены удвоить наши совместные усилия и призвать их к ответу. И именно это мы делаем в Грузии. Я говорил господину Шеварднадзе, что для него очень важно поддерживать сотрудничество и призвать этих людей к ответу, если это убийцы, которые скрываются в Панкисском ущелье с целью принести хаос в Россию и куда бы то ни было. Они должны быть отданы в руки правосудия. Медленно, но верно мы выискиваем этих людей по всему миру. Это другая война, и в этом ее уникальность. В прежние годы воевали армиями, в которых были танки, самолеты, корабли. Эти люди прячутся в пещерах. И посылают других людей на самоубийство. Поэтому такая война требует и других ответных мер. Для этого необходим обмен информацией, перекрытие денежных потоков, нужно, чтобы специально подготовленные войска проникали в темные пещеры и темные уголки мира и отдавали этих людей в руки правосудия. Вы говорите на языке старых войн. А эта война требует четкого понимания того, где эти люди скрываются, и стремления обсуждать информацию так, как мы никогда прежде ее не обсуждали, чтобы можно было их поймать. И именно этим мы занимаемся с Россией. Обмен информацией между нашими странами сейчас лучше, чем когда бы то ни было. И это будет на благо наших народов. Поэтому я постоянно повторяю американцам, что Россия — наш друг, и мы совместно с ней работаем над тем, чтобы выследить тех, кто прячется в темных уголках, и отдать их в руки правосудия.
— Господин президент, один вопрос об Ираке. Сейчас это очень актуальная проблема. Если все же выйдет так, что придется прибегнуть к военному вмешательству, и если нынешний режим, режим Саддама Хусейна, будет свергнут, будут ли приниматься во внимание интересы российской экономики?
— (Улыбаясь). Во-первых, я надеюсь, что все эти "если" не произойдут. Я надеюсь, что господин Саддам Хусейн разоружится, как обещал. Однако проблема в том, что он обещает это уже 11 лет. И не делает. Он должен разоружиться во имя мира. Поэтому мы совместно с Россией и Советом Безопасности ООН работаем над тем, чтобы ясно дать понять господину Саддаму Хусейну: мы ожидаем, что он разоружится. Если он сам не разоружится, это сделаем мы. Во имя мира. И, конечно, мы будем учитывать все интересы. Мы не стремимся к тому, чтобы хозяйничать там, чтобы управлять страной. Мы будем работать над тем, чтобы, если все это произойдет, помочь установлению нового руководства, которое будет признавать права всех граждан, живущих в этой стране, которое будет охранять территориальную целостность Ирака. Мы понимаем, что у России есть там свои интересы, как и у других стран. И эти интересы, естественно, будут учитываться.