В прошлом году Россия успешно проявила себя в тех сферах, где она исторически сильна,— силовая политика, военная стратегия, дипломатия. Однако мир ускоренно усложняется. Для работы в этой среде нужны новые компетенции и глобальное, на 360 градусов видение процессов и проблем. Россия быстро движется в потоке международных событий, но и у самого искусного водителя возникает слепая зона в зеркалах, откуда может возникнуть внезапная угроза.
Прогноз агентства «Внешняя политика» — «Международные угрозы 2018» (будет опубликован 10 января) — построен вокруг трех ключевых вызовов для российской внешней политики: правильного понимания перемен, использования новых возможностей для роста и удержания мира от войны. В каждом из девяти сюжетов нашего прогноза мы выдвигаем предположение о том, что составляет существо перемен, какой будет траектория дальнейшего развития и что в связи с этим делать России.
Мир не впервые разнороден, но эта разнородность впервые важна. Попробуем рассмотреть ее подробнее и тем самым снизить неопределенность будущего.
1. В СНГ сочетание взаимных ошибок восприятия может подорвать российские усилия по гармонизации отношений с соседями и замедлить продвижение евразийской интеграции. Чтобы избежать сползания в кризис требуется качественно иное внимание к процессам внутри стран-соседей и «перезагрузка» фундаментальных нарративов по поводу совместной истории и общего будущего, как и способов их трансляции.
2. США в новом году будут поглощены собой — после ноябрьских выборов в Конгресс велика вероятность запуска процедуры импичмента. Однако американская политика в Евразии останется неизменной. И хотя Россия не может изменить основы американской стратегии, она может дезорганизовать ее реализацию. Для этого нужно разобраться, как работает американская политическая система и начать делать то, в чем Москву давно обвиняют,— создать в США легальное лобби для влияния на американскую политику.
3. Евросоюз в новом году будет занят поиском себя, особенно с учетом ослабления позиций Меркель в Германии. Дилемма безопасности в Европе по-прежнему актуальна, однако решать ее нужно по-новому. Вместо перетягивания каната нужно стремиться к размыванию границ между ЕС и ЕАЭС. Поскольку Евросоюз приглашает в свои форматы союзников России, то и Москве следует действовать так же. Пришло время предложить ряду стран ЕС одновременное участие в интеграционных форматах под руководством России.
4. В АТР продолжится экономический подъем, однако России будет трудно извлечь выгоду из него. Ключевой региональный партнер — Китай — будет по-прежнему сосредоточен на Тихом океане. В интересах развития Восточной Сибири и Дальнего Востока Россия должна инвестировать накопленный в других регионах внешнеполитический капитал в создание наиболее благоприятной для себя экономической ситуации в АТР. Важен и отказ от охранительной психологии — Восток России нуждается в либерализации инвестиционного и делового законодательства, особом миграционном режиме и планировании точек роста.
5. Российская военная мощь и инклюзивный политический подход открывают возможности для международной экономической активности в нестабильных странах и регионах мира — Сирии, Ливии, Иракском Курдистане, Египте, Венесуэле и др. В стабильности каждой из названных стран заинтересована не одна Россия. Нет страны, более затронутой ливийским кризисом, чем Италия. Турция является ключевым интересантом стабильной Сирии. Энергетическими проектами на шельфе этой страны интересуется Франция. Индия стремится к непрерывным поставкам нефти из Венесуэлы. Формирование международных консорциумов откроет возможность для работы с западными компаниями, ищущими пути обхода антироссийских санкций.
6. В цифровом пространстве мир начинает делиться на техноэкономические блоки во главе с США и КНР. Даже при дешевой энергии и квалифицированных кадрах в инерционном сценарии конкуренция платформ технологической цивилизации пройдет при минимальном участии России. Москве нужно форсировать льготный налоговый режим для сферы НИОКР и инновационного бизнеса, радикально упростить иммиграцию и натурализацию специалистов, создавать технологические кластеры в богатых энергией регионах Сибири и Дальнего Востока, вкладываться в формирование новых технологических стандартов и альянсов.
7. Тлеющий конфликт на Корейском полуострове в считанные недели обрел потенциал возгорания в полномасштабную войну. Будущие действия Трампа и генералов из его окружения будут опираться на стремление к быстрым результатам и тезисы о том, что «сумасшедшего нельзя сдерживать» и «время уходит». Россия способна остановить Вашингтон от нападения на КНДР мерами стратегического сдерживания, но это крайний и ресурсоемкий шаг. Солидарное с КНР и Южной Кореей политическое давление на США более предпочтительно. Продуктивен может быть и диалог с Японией, пока поддерживающей Вашингтон.
8. Украина демонстрирует относительную устойчивость, хотя постоянные конфликты и кризисы стали для страны нормой. В новом году нестабильность усилится — несмотря на низкий рейтинг и саботаж оппонентов, президент Порошенко готовится к выборам 2019 года. Украинский кризис составляет наиболее значительную дилемму российской внешней политики. Как бы ни было трудно остаться в стороне, нужно дать нынешнему националистическому эксперименту на Украине дискредитировать себя. И готовиться к будущему, инвестируя в наше понимание украинского политического ландшафта и нового поколения политиков.
9. Египет и Саудовская Аравия — две наиболее уязвимые страны, от стабильности которых зависит будущее Ближнего Востока. Стабильность Египта держится на саудовских дотациях и дешевом российском зерне, а стабильность самого КСА — на диктаторском популизме молодого наследника. В инерционном сценарии неумелая политика, демографический бум, климатические катаклизмы и нехватка продовольствия способны нарушить хрупкое равновесие. «Арабская весна» еще не закончилась. Россия может оказать влияние на ситуацию поставками ключевого «товара стабильности» — дешевого зерна.
В отсутствие опытного и уверенного лидерства многополярность — это хаос. Владение инициативой и готовность разделить ответственность за результат становятся главным дефицитом в мировой политике. В этих условиях России необходима решительная внешняя политика; растерянность или самодовольство для нее гарантируют провал. Россия не стремится и не может быть сверхдержавой; ее международное влияние основывается на иных механизмах. Однако не может она и «испариться с радаров», отказавшись от собственной исторической судьбы как одного из глобальных игроков. В эпоху без лидеров Россия должна дать пример лидерства и ответственности. Но для этого надо понимать мир, а не бояться его; видеть возможности, а не огораживаться.