Выход на видео фильма Евгения Юфита "Убитые молнией" (2002, *****) вызывает вздох облегчения: наконец-то найден ответ на то, что можно сформулировать как "парадокс некрореализма". Именно с этим панковским движением, зародившимся в Ленинграде в середине 1980-х годов и радикально реализовавшим лозунг "No future" через интерес к посмертным приключениям разлагающегося тела, до сих пор ассоциировался его крестный отец Евгений Юфит. Некрореализм, избравший девизом замечательную триаду "тупость, бодрость, наглость", как-то ускользал от рационального анализа. Объективному исследователю рано или поздно (скорее рано, чем поздно) становилось и смешно, и неудобно всерьез размышлять о "жировоске" (стадия разложения) или о подвигах безумных ученых, вбивающих кому-то какие-то серебряные штыри в головы, и он просто отходил в сторону. Никто никогда не сомневался в том, что Евгений Юфит обладает потрясающим пластическим чувством и виртуозно препарирует советскую мифологию бессмысленного подвига. Но в самом концепте некрореализма не хватало важной чувственной составляющей. При всем своем безумии господин Юфит оставался катастрофически рациональным. Так бы ему и существовать на окраине "настоящего" кино на манер нью-йоркских подпольщиков 1960-х годов, если бы не "Убитые молнией". Мертвечина некрореализма внезапно прорвалась почти линейной историей, вспыхнула неподдельными эмоциями. Впервые Евгений Юфит рассказал не выморочную, а человеческую коллизию. Девушка-антрополог вспоминает об отце, капитане дальнего плаванья, каждое возвращение которого из путешествия было праздником: конфеты, карусели. Потом папа пропал. Конечно же, он утонул, но, сопротивляясь самой идее смерти (не правда ли, для некрореализма такое сопротивление — нонсенс?) дочка предпочитает думать, что он не погиб, а остался на веки вечные на некоем острове, в раю моряков, которые наконец-то могут отдохнуть и предаться простым мужским радостям (некрореализм всегда был окрашен в гомосексуальный колер). Некоторые планы "Убитых молнией" просто завораживают. Черная вода питерского канала расступается, чтобы на мгновение показать некий чудовищный лик, исчезающий так быстро, что зрители вправе задуматься, не глюк ли им привиделся. А моряки на волшебном острове, как во сне, все стягивают и стягивают тельняшки через голову, словно откладывая момент обретения бессмертия. Замечательно и то, что "Убитых молнией" спродюсировали студии СТВ и "Никола-фильм", разящие отечественный прокат бесспорными хитами и при том не забывающие "подумать о душе", то есть выбросить деньги на такое вопиюще некоммерческое и скандально питерское арт-кино, как фильм господина Юфита. Дебютант в полнометражном кино Александр Шейн также полагает, что его "Смеситель" (2002, **) — авторское кино. На самом деле никакое оно не авторское, а просто сумбурное, неопрятное и вызывающее симпатию разве что своей полной бессмысленностью. Герой возвращается с охоты, где лютовал с другом-прибалтом (привет "Особенностям национальной охоты"), и обнаруживает жену лежащей на полу с задранным подолом и бьющейся в истерике: ее изнасиловали. То есть не изнасиловали, а просто она решила таким изуверским способом проверить чувства своего благоверного. Проверила, нечего сказать. Герой начинает метаться с ружьем по городу, кошмарит соседа-дебила (очередное упражнение Александра Баширова на тему "Я был нетрезв, приношу свои извинения"), расстреливает сантехников (видно, чем-то представители этой профессии очень достали господина Шейна) и походя калечит беременного (!) друга модного фотографа. Любая из этих сюжетных линий была бы весьма и весьма забавна, если бы режиссер не проносился мимо них со скоростью курьерского поезда. Создается впечатление, что растерявшиеся актеры, которым никто хотя бы в общих чертах толком не объяснил смысл дивного видения под названием "Смеситель", разбегаются кто в лес, кто по дрова, и только один Гоша Куценко героически вырывается на авансцену в роли гея-фотографа. Сцена, в которой он насилует главного героя, распевая при этом: "Оглянись, незнакомый прохожий! Мне твой взгляд неподкупный знаком...", свидетельствует о неподдельном актерском азарте. Забавно, что и "Убитые молнией", и "Смеситель" только что удостоились призов V Международного фестиваля независимого и малобюджетного кино "Чистые грезы": первый — за вклад его автора в киноискусство, второй — за перформанс господина Куценко.
Видео за неделю
Выход на видео фильма Евгения Юфита <
Выход на видео фильма Евгения Юфита "Убитые молнией" (2002, *****) вызывает вздох облегчения: наконец-то найден ответ на то, что можно сформулировать как "парадокс некрореализма". Именно с этим панковским движением, зародившимся в Ленинграде в середине 1980-х годов и радикально реализовавшим лозунг "No future" через интерес к посмертным приключениям разлагающегося тела, до сих пор ассоциировался его крестный отец Евгений Юфит. Некрореализм, избравший девизом замечательную триаду "тупость, бодрость, наглость", как-то ускользал от рационального анализа. Объективному исследователю рано или поздно (скорее рано, чем поздно) становилось и смешно, и неудобно всерьез размышлять о "жировоске" (стадия разложения) или о подвигах безумных ученых, вбивающих кому-то какие-то серебряные штыри в головы, и он просто отходил в сторону. Никто никогда не сомневался в том, что Евгений Юфит обладает потрясающим пластическим чувством и виртуозно препарирует советскую мифологию бессмысленного подвига. Но в самом концепте некрореализма не хватало важной чувственной составляющей. При всем своем безумии господин Юфит оставался катастрофически рациональным. Так бы ему и существовать на окраине "настоящего" кино на манер нью-йоркских подпольщиков 1960-х годов, если бы не "Убитые молнией". Мертвечина некрореализма внезапно прорвалась почти линейной историей, вспыхнула неподдельными эмоциями. Впервые Евгений Юфит рассказал не выморочную, а человеческую коллизию. Девушка-антрополог вспоминает об отце, капитане дальнего плаванья, каждое возвращение которого из путешествия было праздником: конфеты, карусели. Потом папа пропал. Конечно же, он утонул, но, сопротивляясь самой идее смерти (не правда ли, для некрореализма такое сопротивление — нонсенс?) дочка предпочитает думать, что он не погиб, а остался на веки вечные на некоем острове, в раю моряков, которые наконец-то могут отдохнуть и предаться простым мужским радостям (некрореализм всегда был окрашен в гомосексуальный колер). Некоторые планы "Убитых молнией" просто завораживают. Черная вода питерского канала расступается, чтобы на мгновение показать некий чудовищный лик, исчезающий так быстро, что зрители вправе задуматься, не глюк ли им привиделся. А моряки на волшебном острове, как во сне, все стягивают и стягивают тельняшки через голову, словно откладывая момент обретения бессмертия. Замечательно и то, что "Убитых молнией" спродюсировали студии СТВ и "Никола-фильм", разящие отечественный прокат бесспорными хитами и при том не забывающие "подумать о душе", то есть выбросить деньги на такое вопиюще некоммерческое и скандально питерское арт-кино, как фильм господина Юфита. Дебютант в полнометражном кино Александр Шейн также полагает, что его "Смеситель" (2002, **) — авторское кино. На самом деле никакое оно не авторское, а просто сумбурное, неопрятное и вызывающее симпатию разве что своей полной бессмысленностью. Герой возвращается с охоты, где лютовал с другом-прибалтом (привет "Особенностям национальной охоты"), и обнаруживает жену лежащей на полу с задранным подолом и бьющейся в истерике: ее изнасиловали. То есть не изнасиловали, а просто она решила таким изуверским способом проверить чувства своего благоверного. Проверила, нечего сказать. Герой начинает метаться с ружьем по городу, кошмарит соседа-дебила (очередное упражнение Александра Баширова на тему "Я был нетрезв, приношу свои извинения"), расстреливает сантехников (видно, чем-то представители этой профессии очень достали господина Шейна) и походя калечит беременного (!) друга модного фотографа. Любая из этих сюжетных линий была бы весьма и весьма забавна, если бы режиссер не проносился мимо них со скоростью курьерского поезда. Создается впечатление, что растерявшиеся актеры, которым никто хотя бы в общих чертах толком не объяснил смысл дивного видения под названием "Смеситель", разбегаются кто в лес, кто по дрова, и только один Гоша Куценко героически вырывается на авансцену в роли гея-фотографа. Сцена, в которой он насилует главного героя, распевая при этом: "Оглянись, незнакомый прохожий! Мне твой взгляд неподкупный знаком...", свидетельствует о неподдельном актерском азарте. Забавно, что и "Убитые молнией", и "Смеситель" только что удостоились призов V Международного фестиваля независимого и малобюджетного кино "Чистые грезы": первый — за вклад его автора в киноискусство, второй — за перформанс господина Куценко.