фестиваль танец
В Центре имени Мейерхольда в рамках фестиваля NET Британский совет представил молодого хореографа Акрама Хана и его танцевальную компанию. Последнему слову в области техники contemporary напряженно внимала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Акрам Хан (Akram Khan), бангладешец, рожденный в Лондоне, придумал новый танцевальный язык, что само по себе уже подвиг. Ведь столетними усилиями авангардистов всего мира испытаны практически все возможности человеческого тела: материала-то всего-навсего две руки, две ноги, голова и туловище. Ноу-хау Акрама Хана состоит в том, что сегодняшнюю международную технику contemporary он скрестил с 500-летним индийским классическим танцем катак, благо оба вида искусства досконально изучил в соответствующих академиях. Причем столь успешно, что его, пластически чрезвычайно одаренного, еще подростком Питер Брук занял в своей знаменитой "Махабхарате", а Пандит Рави Шанкар — в не менее знаменитой "Книге джунглей".
Так что лучшим проводником идей Хана-хореографа стал Хан-танцовщик. В первом же из трех спектаклей, показанных на NET (соло Loose in flight, сделанном семь лет назад), творец нового языка исчерпывающе изложил его принципы и преимущества. Наголо бритый, плотный, мягко-вкрадчивый, невероятно подвижный танцовщик в униформе, стилизованной под традиционный шальвар-камиз (черные штаны с узкой рубахой без рукавов), обрушил на публику двенадцать минут напряженно-динамичного танца. Типичную для Запада техническую "расчлененку" (вроде "отчужденных" ног, подламывающихся помимо воли их обладателя, или "непослушных" рук, заставляющих человека поворачиваться в нежелательном ему ракурсе), символизирующую тотальную разобщенность и дисгармоничность жителей мегаполиса, Акрам Хан внедрил в изысканную раму "растительных" восточных движений, означающих ровно обратное — гармоничное слияние с природой. Его танец требует звериных метафор: он прыгает дико и плавно, как тигр, кисть его руки распускается, как бутон, босая пятка отбивает ритм, как глухой дятел, голова поворачивается, как у встревоженного какаду. Хореограф-танцовщик умудрился найти общий язык для городских и природных джунглей.
Однако его новейшие работы — трио Rush, поставленное в позапрошлом году, и квинтет Related Rocks, сделанный в прошлом, не добавляют ничего принципиально нового к найденному семь лет назад. Главным смыслом и содержанием композиций Акрама Хана по-прежнему является уникальный стиль его танца. Но артисты его маленькой труппы размазывают ясную артикуляцию изобретателя. Достичь необходимой пластической выразительности удается не всем, для этого мало отработать текст и технику, надо обладать природными данными Акрама Хана. Композиция же его спектаклей вполне традиционна: синхронное или асимметричное повторение комбинаций с четко выраженными лейттемами и лейтдвижениями. Вырубки и изменения света сигналят о начале каждой новой части. Танцовщики действуют автономно, в пластический контакт не вступают, только пожирают друг друга глазами в редких передышках между изматывающими комбинациями. Строгая геометрия рисунка — треугольники, шеренги, каре — резко контрастирует с живописностью лексики, погружая энергичный текст в туман абстракций.
Похоже, одаренный танцовщик-хореограф за семь лет так и не решил, что именно он хочет сказать изобретенным им танцевальным эсперанто. Но говорит красиво.